Любовь и ненависть (ЛП)

Я заметила, как Лукас начал принюхиваться к воздуху. Несмотря на то, что бар был пропитан различными запахами, начиная от запаха жира, бекона и острого соуса барбекю, и заканчивая запахом пота и терпких духов, я поняла, что Лукас, который был следопытом, мог почувствовать ребёнка, растущего в утробе Тамары. Когда его чёрные брови поползли вверх, а глаза сощурились, и его взгляд упал на живот Тамары, я поняла, что он всё понял. Он посмотрел в сторону Лиама, но наш Альфа был занят тем, что смеялся над чем-то, что говорила Сиенна. Я пристально посмотрела на Лукаса, пока его взгляд не встретился с моим. Моргая, он вскочил на ноги и обошёл стол.

— Мы сейчас вернёмся, — сказал Лукас, и я встала.

Мы направились к бильярдным столам, где уровень шума был почти оглушительным.

— Какого хрена? — рявкнул Лукас.

— Тебе придётся уточнить, что ты имеешь в виду, потому что я не знаю, как ответить на твой вопрос. Если это вообще был вопрос.

Он слегка зарычал.

— Ты знала?

— Я… узнала случайно.

Он провёл рукой по своим чёрным волосам, доходившим ему до подбородка.

— Чёрт.

— Нам не стоит устраивать сейчас сцену, Лукас.

— Не устраивать сцену? Она, мать его, беременна! — прошипел он.

— Говори тише. Кроме того, может быть, это не его ребёнок.

— Тамара не была ни с кем другим.

Я не стала спрашивать, откуда он это знает.

Беспокойство, гнев и недоверие исказили его лицо. Я не понимала, что вызвало его гнев.

— Он будет в ярости.

Он говорил так, как будто во всём была виновата Тамара.

— Чтобы сделать ребёнка, Лукас, нужны два человека.

— Да неужели! — а затем он проворчал тихим голосом: — Последнее, что ему сейчас нужно или чего он хочет — это стать папочкой.

Я сложила руки на груди. На мне был кожаный топ, который я вытащила из сумки Сары. Он был довольно крутой и к тому же очень обтягивающий.

— Он должен был подумать об этом прежде, чем отказываться от использования презерватива.

— Он бы никогда не забыл надеть его. И какого хрена мы вообще обсуждаем Лиама и презервативы?

Мускул на челюсти Лукаса дёрнулся.

— Он собирается драться на дуэли с Альфой… Поверь мне, он не хотел бы обсуждать сыпь из-за подгузников и детское питание.

— Не похоже, что у него есть выбор.

Я посмотрела поверх плеча Лукаса на наш столик. К счастью, все опять болтали, хотя шутки казались теперь какими-то натянутыми.

Лукас проворчал что-то неразборчивое, а затем оглянулся на Лиама.

— Удивительно, что он ещё не понял этого.

И конечно, в тот момент, когда он это сказал, плечи Лиама напряглись. Слышал ли он наш разговор или почувствовал шевеление в утробе Тамары? Он вскочил так быстро, что его стул отъехал назад и опрокинулся. Поставив стул обратно на ножки, он посмотрел в нашу сторону, замер, но затем стряхнул с себя оцепенение. Лицо Тамары побледнело, когда он наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Несмотря на то, что я стояла на некотором расстоянии от них, дрожь, которая пробежала по её телу, когда она поднялась, не ускользнула от меня.

Я начала грызть ноготь на мизинце, беспокоясь о том, что он разозлился. Но, судя по выражению его лица, это был не гнев… скорее шок. Он взял её за локоть и повёл через шумный бар на улицу.

Лукас пошёл за ними, но я хлопнула его по руке.

— Оставь их.

— Но…

Он посмотрел на меня, затем на стеклянную дверь, затем снова на меня.

— Им нужно поговорить. Дай им поговорить.

Мэтт теперь тоже встал. Вместо того чтобы потащиться за Лиамом, он подошёл к нам.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Поскольку рот Лукаса был разинут и больше не двигался, я сказала:

— Тамара беременна.

Зелёные глаза Мэтта округлились, точно тарелки фрисби.

— Нет…

— Да, — сказала я.

— Это и был твой…

— Большой секрет? Да.

— Ого.

— Ага.

Коул направился к нам, но Август остался на месте. Пока Мэтт рассказывал обо всём своему брату, я пробралась сквозь густеющую толпу к оборотню, стоящему ко мне спиной, и забралась на барный стул, который освободил Коул.

— Ты всё ещё злишься на меня? — спросила я.

Взгляд Августа скользнул по моему лицу, затем по чёрной кожаной ткани, обтягивающей верхнюю часть моего тела, после чего вернулся к одному из телевизоров над баром. Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он спросил:

— Хорошо поужинала?

Его тон заставил меня улыбнуться.

— Ты говоришь так, будто надеешься, что ужин прошёл ужасно.

Он искоса посмотрел на меня своим пронзительным взглядом.

— А что насчёт тебя?

— Мы ещё не ели.

— Уверена, что Келли прикладывает все усилия, чтобы исправить это, а может быть, она всё ещё не принесла вашу еду, чтобы продлить твой визит.

— И что это значит?

Я скрестила ноги и развернулась на барном стуле так, чтобы тоже быть лицом к телевизору.

— Разве у тебя ничего с ней не было?

Я почувствовала, как его взгляд прошёлся по моему профилю и задержался на моём подбородке… Или, может быть, на моих губах?

— Удивительно, что тебя это беспокоит, учитывая…

— Учитывая?

— Учитывая то, что я тебе не интересен.