Любовь и предубеждение

Если Себастьян думает, что любовь вне брака это такое простое дело для нее, то он глубоко ошибается. Рейчел никогда не одобряла образ жизни своей матери. Она мечтала о первой брачной ночи, о белом подвенечном платье и о прекрасном принце, но согласилась на принца без всего остального, потому что слишком сильно любила его.

И Рейчел надеялась, что он примет ее любовь и тот подарок, который она ему сделала.

Она было просто идиоткой. Глупой, наивной идиоткой.

– Больше нечего сказать? – спросил Себастьян.

Даже не взглянув на него, Рейчел покачала головой, ощущая острую боль в сердце.

Себастьян смотрел на нее еще несколько секунд, потом резко повернулся на каблуках и вышел из спальни.

Рейчел без сил опустилась на кровать. Ее сердце превращалось в камень, душевную боль невозможно было превозмочь.

Прошло много времени, прежде чем Рейчел смогла встать на ноги. Выше ее сил было ощущать на себе что-то, что принадлежало Себастьяну, поэтому она скинула с себя махровый халат. Нагая, она прошла из его спальни через холл в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Краем глаза Рейчел заметила какое-то движение в холле, но не повернула головы. Ей было все равно – даже если какой-нибудь служащий Себастьяна увидел ее голой. Какая теперь разница!

Андреа начала морально убивать свою дочь, а Себастьян сегодня завершил это дело.

Рейчел удивлялась, как она могла полюбить такое чудовище.

Больше она не допустит такую ошибку.

Ощущение реальности покинуло ее. Рейчел перестала что-либо воспринимать. Она была просто... оболочкой. И все.

Она переживет эту боль.

Рейчел упаковала чемоданы. Потом, как во сне, вытащила шкатулку с памятными вещичками, которая пополнилась на прошлой неделе. Рейчел положила туда ракушку, найденную на побережье, когда они с Себастьяном ездили на рыбалку, цветок, который Себастьян сорвал для нее во время их прогулок, – в общем, все то, что напоминало ей сейчас о том, какая она была дура. Даже не посмотрев внутрь, Рейчел выбросила шкатулку в мусорное ведро, затем заказала билет на самолет и вызвала такси.

Через полчаса она уехала из квартиры Себастьяна. Из кабинета слышался его голос, но у нее не возникло желания попрощаться. Они все сказали друг другу, и ей оставалось только надеяться, что она больше никогда не увидит циничного мерзавца.

– Как чувствует себя твоя гостья, сынок?

Крепко сжав в руке телефонную трубку, Себастьян подавил спазм в горле. Когда он видел гостью последний раз, она была на грани срыва.

Последние два часа он провел, пытаясь выбросить ее и проведенную вместе ночь из головы, но это у него не получалось. Он чувствовал, что даже срочные дела не могут отвлечь его мысли, и вопрос матери только насыпал соль на свежую рану.

Его обвинения, тщетные попытки Рейчел убедить его – все это предстало перед ним совершенно в другом свете.

Господи, что я наделал?

С небес не пришло ответа на безмолвный вопрос Себастьяна, вместо этого он услышал свое имя в трубке.

– Да?

– Я спросила, как дела у Рейчел.

– Не очень хорошо.

– Вы поссорились? – спросила Филиппа, давая ему понять, что заранее осуждает его.

– Она такая же, как ее мать.

– Но ты ведь не думаешь так на самом деле?

Хотя сейчас Себастьян видел все совершенно в ином свете, он не мог признать, что был не прав.

– Почему ты считаешь, что она другая?

– Ты просто дурак, если так о ней думаешь.

Вовсе не весело, когда твоя мать называет тебя. дураком. Себастьян сжал зубы.

– Ты так уверена? Можно спросить почему?

– И часа хватит, чтобы понять, что нет двух настолько разных людей, как Рейчел и ее мать. Ты позволил предубеждению повлиять на свое отношение к ней.

Он тоже так думал, но убедил себя, что это не так.

– Возможно, твоя доброта подводит тебя.

Филиппа протяжно вздохнула.

– Последние несколько лет Рейчел жила отдельно от Андреа. Она не только настояла на проживании в другой стране, подальше от материнского влияния, но и отказалась принимать от Матиаса деньги после того, как окончила университет. Если бы Рейчел была такая же, как Андреа, разве не жила бы она в Греции, позволив Матиасу содержать себя?

Холодок начал проникать в душу Себастьяна.

– Я не знал, что Матиас не содержал ее.

– Конечно, не знал, ведь уже пару лет ты менял тему разговора всякий раз, когда мы начинали говорить о ней.

Себастьян хотел Рейчел, и разговоры о ней только усиливали его желание.

– Она солгала мне, – сказал он, пытаясь схватиться хоть за соломинку.

– В это я не верю.

Задетый осуждением в тоне матери, он сказал ей правду:

– Рейчел призналась, что она девственница, но не является таковой. Она пыталась заманить меня в сети точно так же, как Андреа – Матиаса.

Филиппа несказанно удивилась:

– Как ты можешь быть уверен в этом?

– Существует только один способ, мама, и тебе он прекрасно известен.

Мать вполголоса сказала крепкое словцо, которое не произносила никогда.

– Только не говори мне, что ты обвинил ее в этом после ночи, проведенной вместе.

– Я не позволю, чтобы меня обманули так же, как дядю.

– Ты обманываешь сам себя. Глупое дитя.