Любовь и прочие яды

Впрочем, пройтись по комнатам мне не дали. И вообще весьма непрозрачно намекнули, что надо бы побыстрее изъясниться и не мешать лорду ректору налаживать тайную личную жизнь.

– Ну? – мрачно спросил Грогон.

И я решила не откладывать неизбежное. Шокировать – так с порога!

– Мне подмешали приворотное зелье.

– Кто? – нехорошо прищурился ректор.

– Винсент, – честно ответила я и, прежде чем Грогон открыл рот, спешно пояснила: – Но он нечаянно, он не знал, что в бутылке. А в бутылке была «Мгновенная любовь».

Ректор удивленно моргнул. Помолчал. Произвел какой-то мыслительный процесс, судя по задумчивому взгляду. А потом сделал вывод, которого лично я от него ну никак не ожидала!

– И ты теперь беременна? – спросил ректор.

Тут уже не выдержал Винсент:

– Да какого вы обо мне мнения?!

– Раз ты еще жив – хорошего, – «успокоил» его ректор.

Происходящее было возмутительно! Аристократка в моем лице вопила, что нужно спешно найти ту языкастую сволочь и оттяпать ей язык за эти унизительные сплетни! Но Хель Лагерра аристократкой не была, а потому, стараясь не выдавать своего смущения и возмущения, я произнесла:

– Моя интимная жизнь вас обоих вообще не касается. Мы здесь потому, что в стенах академии одна больная на голову девица решила удачно выйти замуж самыми грязными методами!

– Так, – вздохнул ректор и потер глаза.

В дверь постучали. Игриво так, но оч-чень настойчиво. Кажется, в этот момент Грогону захотелось взвыть – то ли от безысходности, то ли от большой любви к своей работе.

– Дорогая, у нас гости! – громко предупредил ректор, прежде чем идти открывать.

Я впилась взглядом в медленно открывающуюся дверь, за которой стояла…

Леди Грогон.

Она стояла, активно кутаясь в плащ с головы до ног, и тоже не излучала восторга по поводу нашего визита. Кажется, мы с Винсентом нарушили вечер укрепления семейных отношений. Парень, видимо, подумал о том же, а потому неуверенно предположил:

– Ну-у-у, мы, пожалуй, лучше зайдем завтра.

Сцапал меня за локоток и попытался просочиться на выход мимо четы Грогонов со мной в обнимку.

– Стоять! – рявкнул ректор.

Все замерли, а леди Грогон вздохнула:

– А я предлагала снять апартаменты. Но нет, куда ж ты от своих птенчиков!

И прошла мимо нас с видом недовольным, какой бывает у женщины, вынужденно отложившей грандиозный скандал.

– Идем, – мрачно проговорил ректор, хватая с вешалки куртку.

– Куда? – осторожно поинтересовалась я, рефлекторно прижимаясь к Винсенту.

– В мой кабинет. Будете излагать события последовательно и развернуто.

Я была не против. Особенно, учитывая такую ободряющую руку Винсента на моей талии, которую парень почему-то опять не стал убирать.

Глава 20

В кабинете у ректора я имела счастье находиться всего один раз – когда заявилась поступать в академию. Тогда я была взбудоражена побегом, немного опьянена собственной смелостью и все свое внимание сосредоточила на лорде Грогоне. Мне пришлось приложить немало обаяния, воспитания и, чего уж скрывать, отчаяния, чтобы уговорить взять меня в адептки. Так что любопытничать было некогда, а потому сейчас я с любопытством вертела головой, рассматривая обстановку.

Кабинет оказался просторным, немного мрачноватым на мой вкус, но удивительно уютным. Стены и стеллажи не давили, массивная мебель не казалась громоздкой, а огромный ректорский стол, заваленный бумагами, лишь дополнял рабочую атмосферу. Здесь решали вопросы, а не изображали бурную деятельность.

Грогон тяжело опустился в свое кресло и кивнул нам с Винсентом на гостевые.

– Я вас слушаю.

Поскольку я в этот момент рассматривала полки с черепами каких-то мелких грызунов, слово взял Винсент. Очень сжато, по-военному сухо и коротко он последовательно изложил все события, наши действия и их результаты, а также выводы, которые мы сделали относительно Келлер.

Собственно, мне казалось, что на этом описание событий можно завершить и перейти к вопросам более практичным: например, как угомонить одну ну очень ярую поклонницу Руэды?

Но нет, лорд ректор решил задать парочку уточняющих вопросов. А потом еще парочку. И еще парочку. И обращался он хаотично то к Винсенту, то ко мне. Это было похоже на перекрестный допрос и очную ставку в одном флаконе.

Опрашивал нас ректор долго. Очень долго. Я бы даже сказала, не опрашивал, а терзал, выпытывая все мучительные подробности последних дней. Чувствовалась в этом некоторая месть: мы ему испортили вечер, а он нам испортит ночь. И даже кусочек утра – потому что Винсент, кинув короткий взгляд на часы, заметил:

– Лорд Грогон, скоро пары начнутся.

Грогон тоже посмотрел на часы и, немного помедлив, произнес:

– Ну хорошо. Винсент, ты сказал, что бутылка осталась?

– Все верно.

– Идем, передашь ее мне. – Лорд ректор поднялся.

– А я? – растерянно спросила я.

Не то чтобы мне хотелось идти в мужское общежитие, но, во-первых, хуже моей репутации уже точно не будет, а во-вторых, надо же проконтролировать этих мужчин!

Но Грогон заявил тоном, не терпящих возражений:

– А ты, Лагерра, иди к себе в комнату и постарайся больше ни во что не вляпаться, иначе…