Любовь и птеродактили

Но я уже иссякла – вдохновение улетучилось. Я прислушалась, надеясь, что капризная муза мне еще что-нибудь нашепчет, но уловила только приглушенный шум в коридоре. Пока я строчила текст Дориной речи, под дверью вздыхал, шуршал и скребся Караваев.

– Лю-уся, Люсь-люсь-люсь! – призывно посвистывал он. – Ты почему от меня заперлась? Ты что там делаешь?

– Заперлась, чтобы ты не мешал. Я работаю.

– Сейчас? Летом, у моря, в знойный полдень, так располагающий к сиесте с холодной сангрией и спелыми персиками?

За дверью что-то с намеком звякнуло и булькнуло.

– Ты демон-искуситель, – буркнула я, не отрывая пальцы от клавиатуры. – Изыди! Я сочиняю Доре речь про секс.

– Из головы? А если с натуры? Будет живее, красочнее, убедительнее! – страстно зашептал демон.

– За красочность у нас Петрик отвечает, к нему постучись, – сердясь, съязвила я.

Сангрии с персиками захотелось ужасно.

– К Петрику уже Покровский постучался, они там вместе работают. Не хочу даже думать, над чем и как.

– Предполагалось, что над эскизами. – Я вздохнула, закрыла макбук и пошла открывать дверь Караваеву, сангрии и персикам.

Где-то через час мне позвонила Доронина. К этому моменту персики мы с Караваевым съели, сангрию выпили, другими приятными занятиями тоже не пренебрегли, так что Дора, можно сказать, удачно попала, ничему не помешав.

– Люся!

– Да-а-а? – томно откликнулась я.

– А где мои рыбы?

Я нахмурилась, не уловив суть вопроса, и попыталась уточнить:

– Твои рыбоньки? То есть мы с Петриком? А мы…

– Вы в бездне разврата, это понятно, – перебила меня Доронина. – Я спрашиваю, где мои рыбы? Те, из аквариума, которые часть нашего плана Б?

– В смысле? – Я села в постели. – Я же видела их, когда мы приходили к тебе с докладом…

– Так приди и посмотри еще раз! – Дора бросила трубку.

– М-м-м-м? – вопросительно промычал задремавший Караваев, когда я перелезла через него, как через бруствер окопа, и стала торопливо одеваться, точно солдат по тревоге.

– Аврал! – ответила я коротко и вылетела из комнаты.

Петрик, свежий, как майская роза, поливал в гостиной горшечные растения. Я выхватила у него лейку, поставила ее на подоконник и потянула друга за собой.

– Куда? Я в домашних тапочках! – испугался эстет.

– А будешь в белых, если не поторопишься! – Я упорно тащила его на выход.

– Меня кто-то убьет? – заинтересовался он.

Все-таки наш дарлинг немножечко мазохист.

– Нас обоих убьют! Дора!

– За что? Что мы сделали?

– Без понятия!

– А бежим куда?

– К большому аквариуму!

– Топиться?

Это предположение было столь неожиданным, что я притормозила:

– С чего бы?

– Ну, чтобы Доре не пришлось нас убивать? Мы, типа, сами…

– Это история с утопленницей Афанасьевой на тебя такое неизгладимое впечатление произвела? [1] Бедный Петрик, – посочувствовала я. – Забудь ты уже то дело, у нас, похоже, новое завелось.

– Какое же?

За разговором мы и не заметили, как добежали до обиталища Доры. В холле я развернула друга в нужном направлении и ответила на его вопрос:

– Дело об исчезновении рыбок из аквариума!

– Не из аквариума, а вместе с ним, – заспорил Петрик, оценив открывшийся ему вид. – Хм, а я и не знал, что аквариум загораживал собой еще один дверной проем. Это было совершенно незаметно.

– Потому что он очень точно вписывался в размеры проема. – Я подошла к стене, в которой теперь зияло аккуратное сквозное отверстие – прямоугольник примерно полтора на два метра. В самом проеме осталась стоять только выкрашенная в цвет стены тумба, прежде выполнявшая роль подставки. – Совсем как в детской развивающей игрушке – знаешь, такой кубик с дырками разной формы, куда надо засовывать конфигуративно подходящие детали…

– Как сексуально, – пробормотал Петрик и заглянул в проем, а потом и перелез через тумбу. – Тут какое-то подсобное помещение. Гараж, что ли? Пахнет машинным маслом, бензином, резиной, и что-то мне подсказывает, это не экстравагантный парфюм Comme des Garcons Olfactory Library шестой серии Synthetic Garage…

– А? – слабо отреагировала я на эту абракадабру.

– Иди сюда, моя бусинка! Тут есть следы преступления!

– Это следы какого-то транспорта, – возразила я, вслед за другом проникнув предположительно в гараж.

От стены, в которую еще недавно был аккуратно встроен большой аквариум, к распахнутым настежь металлическим воротам тянулись две прерывистые параллельные линии. Темные – влажные, но быстро исчезающие.

– Смотри скорее, пока они не высохли! – Петрик поддернул льняные брючки и присел на корточки. – По-моему, это следы колес.

– Или гусениц.

– Тут был танк?!

– По-твоему, гусеницы бывают только у танков? Еще у разной строительной техники. Но да, ты, кажется, прав, это следы колес. Небольших и широких…

– Милый! – Пока я всматривалась в следы не то колес, не то гусениц, Петрик прилепил к уху мобильный и заворковал в него. – Спроси, пожалуйста, своего знакомого, хозяина нашего прелестного отеля, куда подевался чудесный аквариум с рыбками, стоявший в холле.