Любовь и расчет

Все трое замолчали. Это было общее желание.

В установившейся тишине до них внезапно донеслись звуки бала: струнный квартет, шаги танцоров, звон бокалов, громкие разговоры мужчин и шепот дам за веерами.

Весь этот мир казался нереальным, словно три девушки были окутаны одиноким облаком, скрывающим их от этой замаскированной и сверкающей лжи.

– А мне вот, похоже, нужно полностью противоположное, – пробормотала Эвелин, – мне нужно не быть самой собой. Вот так троица! Нам следует основать клуб несчастных дам… «Птицы одного оперения собираются вместе», разве не так говорят в Англии?[2]

Алиса и Хоуп переглянулись, прежде чем разразиться хохотом. Вскоре к ним присоединилась Эвелин. Она не сдерживала себя, заливаясь громким смехом и обхватив себя за талию, несмотря на то что не до конца уловила смысл шутки.

В таком виде их обнаружила следующая пара дам, попытавшихся войти в будуар. Обе в испуге разбежались при виде трех смеющихся женщин, таких разных и в то же время столь похожих. Было так странно, все вместе они в один момент подумали о том, что, должно быть, их судьбы переплетены свыше по какой-то загадочной причине.

* * *

– Значит, так мы и поступим? Вы вдвоем поможете мне быть менее… мной?

– Не то чтобы ты перестанешь быть собой, – заботливо поправила ее Хоуп.

– Тебе просто нельзя обращаться на «ты» к незнакомым людям или говорить о чем-либо так громко, – добавила Алиса. Она также наконец решила перейти с ними на «ты». – Нельзя вести разговоры на определенные темы, например о машинах или лошадях. Нельзя снимать обувь на людях или самой приглашать на танец. Нельзя открыто улыбаться мужчинам или кому-либо еще, а также громко смеяться вслух…

– Как я и сказала, мне нельзя быть собой.

Алиса фыркнула от досады, как старшая сестра на выходки младшей, а Хоуп прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Так ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, или нет, Эвелин?

– Да, да, конечно хочу! Но вам двоим тоже потребуется помощь, так ведь? Все мы хотим иметь собственный дом, быть независимыми женщинами…

– Думаю, ты не до конца понимаешь значение слова «независимая», – ответила Алиса. – Как жены, мы станем собственностью наших мужей.

– Ну это мы еще посмотрим! – упрямо возразила ей Эвелин. – Сваха нужна не только мне, но всем троим!

И тут Хоуп осенило. Они только что вышли из дамской комнаты и медленно направлялись обратно в бальный зал. Они решили сесть вместе, ведь иных планов у них не было.

– А что, если мы так и поступим? – спросила она шепотом. – Что, если мы сами станем свахами друг для друга?

Две другие девушки повернулись к ней. Хоуп покраснела от непривычного для нее внимания.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эвелин.

– Мне кое-что пришло в голову… Это уже мой четвертый и последний сезон в свете, – начала она. – Все единогласны в том, что в следующем году я официально уже буду считаться старой девой. У Алисы это третий сезон, но ее ожидает та же участь. А тебя, Эвелин, если будешь продолжать в том же духе, больше не пригласят ни на одно светское мероприятие. Однако втроем мы сильнее. Каждая из нас имеет множество разных общественных связей: аристократы всех мастей, – она посмотрела на Алису, – и нувориши, – улыбнулась Эвелин. – К тому же три ума лучше, чем один. Что скажете?

Эвелин тут же захихикала от восторга. Алиса провела рукой в перчатке по щеке и склонила голову в знак одобрения.

– Нам нечего терять. И все мы хотим избежать отвратительной жалости этих людей, не так ли?

Все трое обменялись понимающими взглядами, однако Хоуп понимала, что две другие девушки думают о ее ноге. Так было всегда. Иногда ей хотелось оторвать протез, потому что только он имел значение в глазах окружающих. Именно поэтому она перестала пытаться проявлять себя. Протез скрывал те прекрасные стороны ее души, которые она бережно хранила и развивала. Да и какое это все имело значение, если никто не замечал за протезом девушку, носящую его?

– Я согласна! – воскликнула Эвелин и вытянула руку вперед ладонью вниз.

Хоуп робко положила свою руку поверх ее руки. Обе посмотрели на Алису, которая, фыркнув, тоже положила свою руку поверх двух остальных.

Так они простояли секунду, пока Хоуп не осмелилась переплести свои пальцы с пальцами подруг. Они образовали узел из шелковых перчаток – связь, которую девушка хотела бы сделать неразрывной.

У нее не было настоящих друзей. Британское высшее общество не давало женщинам возможность выстраивать слишком глубокие отношения друг с другом. И хотя Хоуп никогда не имела шанса опровергнуть данный факт, она чувствовала, что он ошибочен. Что-то подсказывало ей, что настоящая дружба возможна. И что она как никогда близка к ней.

«Надеюсь, эта дружба будет настоящей… и крепкой, как сталь».

Глава 3

– Позволь угадаю: тебя вновь отвергли? – произнес его друг со злорадной улыбкой, поэтому Кайден даже не удосужил его ответом.