Любовь и Разум

–Я хочу на Землю, хочу попрощаться с мамой, – с упорством и настойчивостью земной женщины простонала Калеона.

–Если ты будешь настаивать на своём, и на повышенных тонах будешь разговаривать со мной, то мы с тобой не выйдем отсюда никогда.

–Калеоний, мне начинают не нравиться ваши законы. Чтобы за небольшое повышение громкости нашего разговора и элементарных разногласий по бытовому вопросу сажали в тюрьму! Это уж слишком!

–У нас, на Гениании, такое случается крайне редко. Не бывает разногласий между мужем и женой, да и в обществе все вопросы решаются мирно и спокойно. Всё регламентируется законами.

–А как себя чувствуют генианцы, когда внезапно, скоропостижно, умирает, или уходит от них родной, любимый, близкий член семьи? Или просто друг?

–Ещё и ещё, в который раз, говорю тебе, Калеона, у нас ничего не бывает внезапного, незапрограммированного. Смерть генианцев планируется уже сразу после рождения. Каждый генианец знает, что его ждёт в жизни, и когда он покинет наш мир.

–Я недолго жила на Земле, но всё-таки, благодаря твоим стараниям и за эти прожитые годы я кое-что узнала о жизни землян. Там много несовершенства, анархии, преступлений, но, там есть свобода. Человек на Земле – не робот. Его чувства не запланированы и не предписаны никаким законом. Это что же, получается, – вдруг осенило Калеону догадка, – ты меня полюбил только потому, что так было запланировано вашими правилами? А, может быть, это совсем и не любовь? Тебе только кажется, что тебя постигла любовь? Как, Калеоний?

–Нет, нет и нет, дорогая моя. Я полюбил тебя не Земле, а наши законы на другие планеты не распространяются. Это – настоящая любовь. Это – внезапное, неуправляемое чувство. Но, не разум, не закон!

–И ты знаешь, когда ты умрёшь?

–Конечно, знаю.

–И когда же?

–Эта информация касается только одного, а другим генианцам она будет известна незадолго до такого события.

–А как же я, Калеоний? Ведь, я родилась на Земле. Значит, моя смерть здесь не запланирована, и я буду жить вечно? Или тоже она будет внезапной и тебе придётся страдать так же, как я сейчас страдаю из-за смерти мамочки?.

–Мы никогда не думаем о смерти, мы живём и наслаждаемся жизнью. Не думал об этом и я. Также и сейчас я не думаю о твоей смерти. Всё прояснится потом, когда время будет приближаться к этому факту.

–Ладно, Калеоний, я молода и не хочу говорить о своей смерти. Меня сейчас больше всего волнует смерть мамы. Я хочу проститься с ней. Из-за этого дурацкого кокона я могу опоздать. Что делать, Калеоний?

–Надо сейчас только успокоиться, чтобы выровнялся уровень нашего семейного энергетического потенциала.

–А потом?

–Потом решение будут принимать члены аварийной службы.

–Как долго это может продлиться?

–Не знаю, дорогая. Наш случай уникальный, прецедентов не было, поэтому трудно предположить исход такого мероприятия.

Калеона затихла, думая о том, что у неё нет больше матери, что несчастный отец остался один и, только двое деток, если они успели родиться, будут напоминать ему о любимой жене.

«Надо после выхода из кокона добиться разрешение для посещения Земли. Я этого хочу, и я этого добьюсь».

12.

Серёжа довольно поздно после работы вернулся домой. На его лице была, плохо скрываемая, печать счастья и удовлетворения. Улыбка не сходила с его губ даже тогда, когда он говорил слова, или, молча, общался с кем-нибудь через энергетический обмен мыслями. Глаза блестели, излучая такой обильный поток позитива, что хватало его на каждого, кто прямо или косвенно находился рядом с ним.

Володя ещё не спал и, лёжа, читал свою любимую книгу о путешествиях. Он приподнялся, чтобы поздороваться с братом, но, не успев, произнести, ни одного слова, он замер в неестественной позе отдыхающего морского котика. Давно Владимир не видел Сергея таким праздничным и сияющим, хотя, и пасмурным да озабоченным брат никогда не выглядел.

–Что-то произошло, Серёжа?

–Почему ты так решил, мой родной братишка? – раздеваясь и, даже, чуть приплясывая, встречным вопросом ответил Серёжа.

–Я не решал, я вижу, что ты сверкаешь и блестишь, как новенькая копейка.

Сергей подошёл к зеркалу, посмотрел на своё отражение и изобразил на лице нахмуренную и устрашающую мину. Однако, даже эти, искусственно сделанные суровость и угроза не смогли скрыть отпечаток радости и довольства. Неожиданная смесь разных чувств и эмоций придала счастливому лицу такое комичное выражение, что обоим братьям, глядя на это, стало смешно. Они оба одновременно захохотали таким раскатистым смехом, что Вера Никифоровна, услышав их, прибежала к ним в комнату с вопросом:

–Дети, что у вас стряслось? Что за ржанье, как в лошадином стойле?

Володя и Серёжа секунду помолчали, потом снова разразились гомерическим хохотом. Энергетический взрыв выплеснул на мать Умаровых мощный поток сыновнего позитива так, что и она, не понимая сути происходящего, тоже подключилась к хору сыновей, додав ему женскую составляющую.