Любовь и Разум

–Правильно вы говорите, – согласился председательствующий, – теперь надо уточнить, что этот закон принят в то время, когда у нас уже была полностью искоренена преступность и изолирующая тюремная ячейка тогда превратилась в музей, так как не предполагалось и не ожидалось в будущем появления нарушителей. А сегодняшнее нарушение закона семьёй Калеониев является исключительным и оно не подпадает под действие закона о целостности семьи.

–Формально мы имеем право пойти на такое решение, – выразил сомнение один из членов комиссии, – но, есть ещё один аспект этой проблемы.

–О чём Вы говорите? – спросили его.

–Я говорю о том, что наша жизнь построена на основе гуманизма и толерантности.

–Пусть посидят немного и подумают о своём поведении.

–Правильно, это и есть наш гуманизм. Наказание не смертельное, а воспитательное.

На этом заседание комиссии было завершено.

Оперативность на планете Гениании была нормой во всём. Быстро провели заседание двух комиссий, недолго длилось обсуждение, решение принято. Сразу же после этого был раскупорен изолированный предупредительный кокон и выпущена чета Калеониев. В кокон информация извне не поступала и поэтому о дальнейшей своей судьбе провинившиеся не знали.

Разрешив Калеонию попрощаться с женой, его сразу же переправили в герметичную ячейку, а Калеоне позволили, или точнее, приказали, покинуть Генианию и отправиться на Землю.

Чувство радости и удовлетворения Калеоны от такого наказания было омрачено сообщением о том, что её муж не только останется на Гениании, но и будет заключён в более строгий, герметичный кокон – в изолированную тюремную ячейку.

–Разрешите ему быть вместе со мной, – в панике закричала Калеона, – ведь, мы с ним – семья, и должны быть всегда вместе.

Ответов, несмотря на протесты и просьбы, она не получала.

На Гениании законы не только исполняются, но ещё и не обсуждаются. Решение комиссии – это тоже закон и подлежит немедленному исполнению.

Сборы Калеоны были недолги. Детей она не завела, родителей рядом нет. И муж уже находится в тюрьме. Прощаться было не с кем.

Собравшись в единый мощный энергетический сгусток, Калеона моментально превратилась в Анюту и оказалась в своём теле, находящемся в, уже тесной для него, детской кроватке. Вот они – родные стены, знакомый запах. Родина, семья!

В комнате было темно и пусто. Анюта попыталась встать, но выросшие ножки запутались в простынях, и она, даже на колени, встать не смогла.

Из соседней, бывшей её спальни, детские крики и родной папин голос.

–Папочка, милый, я Анюта, я здесь, дома. Зайди ко мне, – без голоса, только мыслью, позвала дочка своего отца.

Анастас услышал слова дочери, но не мог понять, откуда доносится Анюточкин голос. Длительное отсутствие дочери и трагические события последнего времени вытеснили из головы Анастаса память и восприятие голоса Анюты. Мысли его сейчас были полностью посвящены новым обстоятельствам, проблемам, связанным с новорождёнными близняшками.

–Папулечка, родной мой, я тебя слышу. Зайди в соседнюю комнату. Я в кроватке и не могу выбраться из неё.

Догадавшись, наконец, откуда доносится голосок Анюты, Анастас резко открыл дверь комнатки и включил свет. На кровати, под одеялом и простынями лежало живое тело дочери.

–Анюта, милая моя девочка. Как ты здесь оказалась? Ты давно к нам прибыла? Я ничего не слышал.

Анастас подошёл к кроватке, отбросил одеяльце и увидел белое, худенькое, подросшее тело. Но, оно двигалось! Родное, подзабытое, но живое! Схватив под руки, отец быстро поднял девочку и начал её целовать в лоб, щёки, нос, плечи. Всюду, куда только мог дотянуться до смеющейся и плачущей, одновременно, дочери. Они были, до сумасшедствия, рады встретиться, обниматься, целоваться, смеяться и плакать. Наконец, сердце Анастаса освободилось от постоянно ноющей боли, которую он испытывал со времени смерти Светланы и появления в его жизни деток-мутантов.

–Как ты, папа? – увернувшись от града поцелуев, спросила Анюта.

Отец ничего не ответил и только крепче прижал к себе тельце любимой дочурки.

–Расскажи, что случилось с мамочкой? Что произошло?

–Мама твоя умерла, дочка. При родах. Сердечко её бедненькое не выдержало. Очень она хотела иметь ещё ребёночка после того, как ты ушла от нас. Ей было не под силу пережить разлуку с тобой. Когда она поняла, что беременна, радости не было конца. Потом, узнав от врачей, что будет двойня, мамочка твоя витала в небесах от радости. И только, чуть позже, когда ты у нас появилась вместе с Иллианом и сумела пообщаться с детками, радость её поубавилась. Ведь им, братику твоему и сестричке, было всего месяца три внутриутробной жизни. Но, они с тобой общались. Светочка, то есть твоя мама, поняла, что эти дети, так же, как и ты, подверглись воздействию мощного энергетического поля с моей стороны и с её, конечно, тоже. Она очень не хотела этого и боялась снова получить не земного, а межпланетного ребёнка, но, как оказалось, не одного, а сразу двух.