Любовь и рок над волнами

Дима молчал, погрузившись в воспоминания. Его голова начала болеть, и он потёр глаза. Лера мягко тронула лоб парня пальчиками, провела по бровям, коснулась шрама над правым глазом, а затем стала аккуратно целовать в губы, постепенно переходя на скулы и лоб. Дмитрий почувствовал, как головная боль отпускает.

– Тогда, по возвращении, действительно случилось кое-что…

Уже стемнело, когда автобус остановился у сельской школы в деревне, что была в ста пятидесяти километрах к западу от Воронежа. Двери транспорта открылись, и ребятишки начали ступать на родную землю.

– Привет, сынок! – встречала Диму мама Людмила – крайне небогато одетая дородная черноволосая женщина, не утратившая с годами красоты. – Как съездил? Понравилось?

– Привет, мам. Да, Воронеж город хороший, большой, и театр интересный.

– А чего загадочный такой? Никак невесту там встретил? – улыбнулась мать.

Дмитрий смутился.

– Ой, смотрю, влюбился! ВорОнеженку нашёл, не иначе! – мама добродушно рассмеялась. – Или воронежАнку… Ещё бы, как тут ей не позариться на такого красавца! Ладно, пойдём домой, я твоей любимой картошечки с мясом потушила. Остренькой.

– Ох уж эти воронежанки, – хихикнула Лера. – До сих пор, кстати, нет официальной литературной формы для жительниц Воронежа. Прости, Димочка, перебила, продолжай.

– Мне больше всего нравится как звучит «ворОнеженка». Как-то легко, романтично. Нежно.

Валерия чмокнула задумчивого мужчину в губы. Ей понравилась такое объяснение.

– Помню, сразу по приезде я пребывал в прострации. Для меня сам как таковой этот вояж был сродни полёту на Луну, а встреча с вами так и вовсе как знакомство с двумя прекрасными сказочными пикси из другого мира, – Валерия смущённо улыбнулась. – После шумного города моя родная деревня казалась глухим тёмным хутором на выселках.

Дима отворил калитку в уютный двор и прошёл по очищенной от снега дорожке к крыльцу.

Едва он успел отведать прекрасного блюда, приготовленного заботливыми материнскими руками, как со стороны входной двери послышался топот, а следом в дом вошла бабка Полчаниха.

– Люда, а дед-то ваш Мякишка лыка уже не вяжет! – начала возмущаться старушка. – Набрался у Муллы. Они там сидят весёлой компашкой, в карты играют! О, Димитрий, хорошо, что ты вернулся. Иди за дедом.

Дима вздохнул. Сейчас ему совершенно не хотелось тащиться по морозу на другой конец деревни и волочить на себе дедушку, который любил во время подобных прогулок вести с внуком пространные беседы, часто останавливаясь и активно жестикулируя..

– Дима, останься дома, я сама схожу, – решила было мать.

– Людк, ты дома сиди. Дед сказал, что если внук за ним придёт, уважит, то он пойдёт домой.

– Я пойду, приведу его, мам, – доел последнюю ложку Дима. – Не впервой.

– Любит он тебя, – с некоей гордостью смотрела на сына Людмила. – Как ты за ним ходишь, так он по возвращении сразу спать ложится, не буянит.

– Ага. Ага, – закивала Полчаниха. – А раньше, как придёт, так держись – устроит такой разнос, что все в форточки из дому от него сбегали!

– Пойду я, мам.