Любовь и рок над волнами

Наутро Ксанка как всегда хлопотала на кухне. Погода за окном была отвратительная, лил дождь, ветер гнул деревья и срывал крыши с домов. Совсем рядом била молния, следом за которой раздавались раскаты грома. Лера проснулась, прилично отхлебнула из бутылки, которую припасла под кроватью с вечера, и поплелась на кухню. И так ей вдруг тошно стало от старающейся позитивной подруги, от её кофе, каши и сосисок с тостами. Валерия кинула чашку о стену, издав приглушённый вопль раздражения. Следом отправилась тарелка с завтраком. Оксана попыталась успокоить дорого человека, но Лера накинулась на подругу с проклятиями, начав ругать её, на чём свет стоит. Ксанке досталось за всё – за то, что она со своей благотворительностью вторглась в личное пространство, за то, что мешает жить, диктуя, что делать, а что нет, что пить, есть, смотреть и читать, а что нет, куда ходить нужно, а куда нет, и всё в таком духе. В довершение ко всему, вконец осатаневшая черноволосая бестия попыталась столовым ножом ударить подругу. Ей это, конечно же, не удалось. Оксана быстро скрутила нападавшую в бараний рог, повалила лицом в пол и стальным голосом сказала на ухо:

– Я прощаю тебе эту выходку в честь нашей дружбы. Когда будешь у последней черты, вспомни обо мне и позвони.

Дверь захлопнулась. Пьяная и униженная Валерия, рыдая, осталась лежать на полу. Сердце Оксаны разрывалось, когда она шла по лестнице. Ей казалось, что она спускается прямо в Ад, а внизу у подъезда её ждёт Люцифер собственной персоной, который лично кинет незадачливую благодетельницу в котёл для тех, кто бросает друзей на произвол судьбы. Но за скрипящей серой металлической дверью был только ливень, гром и ветер. Ксанка шла по улице насквозь мокрая, но она не замечала этого. В мыслях она хоронила лучшую подругу, которой, скорее всего, осталось недолго.

Дни полетели чередом, наступила зима, а за ней ранняя холодная и грязная весна. Оксана, наконец, получила звание мастера спорта по пауэрлифтингу, но её это мало радовало. От Леры не было вестей, и титулованная штангистка начала привыкать к мысли, что осталась в этом мире совсем одна.