Любовь и шпионаж

– А вот слушайте, я вам прочитаю: «Леон Ниссо консьерж дома номер двести восемнадцать на улице Филь Соваж показал что подозреваемый в убийстве англичанин по имени Ивор Дандес находился в комнате убитого минут сорок до прибытия детектива мосье Анатоля Жирара. Но это был уже второй ночной визит Дандеса: перед этим он заходил туда часом раньше и, уходя предупредил, что заглянет еще раз. Оба раза консьерж находился уже в постели и разглядеть посетителя не мог. Но он поклялся, что голос был один и тот же – с английским акцентом. Узнав, что съемщик Пьер Буше в отъезде, а в его комнате находится его приятель Морель (которого консьерж знал в лицо), ночной визитер пожелал увидеться с Морелем. Дандес отрицает это утверждая что заходил всего лишь один раз, – и если б он смог доказать это, то получил бы в некотором роде алиби, потому что оба врача, вызванные на место происшествия, удостоверили, что убитый мужчина умер за два часа до их вызова. Однако никто из допрошенных соседей, живших поблизости, не видел Дандеса на улице, и это естественно: в такой поздний час все спали. Последним кто видел его ночью, был кэбмен Жак Гобер, отвозивший его из отеля „Елисейский Дворец“. Он показал, что в половине первого довез его до улицы Курбвуа, где Дандес расплатился и отпустил кэб, а сам пошел дальше пешком. Таким образом, Дандес имел время совершить убийство, уйти, а потом явиться вторично, очевидно, чтобы убрать какие-то улики или замести следы, и был задержан сыщиком, срочно вызвавшим полицию и врачей»…

– Это все? – спросила Лиза.

– Все. Таковы последние сообщения, – ответил Боб, откладывая газетный лист в сторону. – Но, повторяю, я уверен – со временем все разъяснится, и Дандес благополучно выпутается из этой грязной истории.

– А ты, Эрик, тоже думаешь, что он выпутается? – спросила тетя.

– Надеюсь на это всей душой! – ответил лорд Маунтстюарт, но лицо его оставалось глубоко озабоченным.

И мое сердце упало…

Глава 19. Диана навещает Ивора

Чем полней я осознавала опасность, грозящую Ивору, тем больше таяла моя обида на него, тем больше утихали возмущение и негодование, вызванные его изменой. Все это начинало казаться мне мелким и незначительным перед лицом той страшной участи, какая ожидала его.

Почему? Разве случилось что-либо такое, что дало бы мне надежду на возврат нашей былой дружбы и любви? Разве нашлось доказательство, что он заботится обо мне больше, чем о НЕЙ? Нет, наоборот. Все указывало на его беззаветную преданность этой актрисе, имя которой он отказался назвать на допросе – даже ради своего спасения…

Теперь, когда мир отвернулся от него, моя душа рванулась к нему – защитить его, вернуть ему свое доверие вопреки всему.

Что-то в глубине сердца подсказывало мне: тут кроется неразгаданная тайна. И я уже была готова простить Ивору его жестокое обращение со мной. Я тосковала от переполнившей меня безмерной нежности к нему. Больше всего на земле мне хотелось помочь ему, – но чем, как?

И во время разговора за столиком, когда официант подавал нам все новые блюда (на которые я и смотреть не могла), я подумала, что, пожалуй, у меня есть шанс помочь Ивору, если Лиза будет действовать со мной сообща, заодно.

Я так стремилась переговорить с ней с глазу на глаз, что с нетерпением ждала момента, когда ленч закончится, мы покинем «Рицу» и вернемся в свой отель. К счастью, никто из нас не желал долго задерживаться в ресторане, у всех аппетит был испорчен. И около трех часов дня я уже была в своей комнате.

Мужчины пошли улаживать дела, связанные с арестом Ивора: Роберт Уэст решил хлопотать насчет адвоката, а дядя Эрик направился в британское посольство. Тетя Лилиан заявила, что, хотя у нее страшно разболелась голова, она удалится к себе в будуар – и целый час будет писать письма и телеграммы, чтобы отменить встречи, назначенные в Лондоне. Поэтому у нас с Лизой была возможность поговорить без помехи, и я не стала терять время, а сразу выложила ей свой план спасения Ивора, в котором она должна была участвовать.

– На мой взгляд, единственное, что мы с тобой обязаны сейчас сделать, – сказала я, – это рассказать следователю все, что знаем, пусть даже это будет наперекор желанию Ивора.

– Каким же образом его спасет то, что ты знаешь? – спросила она, как-то странно подчеркивая слова, и с особым, непонятным мне выражением лица.

– Неужели тебе не ясно? – воскликнула я. – Если мы выступим с заявлением, что видели, как он ночью, в начале первого, вошел в дом на Рю д'Олянд и долго оставался там, – это создаст ему алиби. Ведь именно в это время, по заключению врачей, было совершено убийство в другом доме, далеко от Рю д'Олянд!

– Но ты же не видела, как он вошел в дом, – возразила ехидно Лиза. – Ты отказалась смотреть. Забыла?

Я изумленно уставилась на нее:

– Ты видела. Разве это не одно и то же?

– Да… если только я захочу подтвердить, – медленно сказала она.

– Ты захочешь. Ты же, конечно, хочешь спасти его!

– Почему это?

– Потому, что Ивор невиновен. Потому, что он твой друг.

– Мужчина не может быть другом женщины, если влюблен в другую.