Любовь и смерть на Гавайях

Дома в Вудсривере отец и мать пришли из церкви и наслаждаются воскресным обедом. Затем отец устроится поуютнее с «Чикаго трибюн», а мама, наверное, будет мыть посуду и время от времени поглядывать на карту с булавками, полагая, что ее дорогая дочь роскошествует в «Алоха нуи».

— Да, Крис, я хочу посмотреть.

— Ну тогда пошли. Только осторожно — на лантане есть жуткие колючки.

Они прошли пару сотен ярдов и увидели огромное дерево, рухнувшее на землю и своими корнями поднявшее большой пласт земли, за которым открывался проход. Они кое-как протиснулись в узкую расселину. Тотчас же их окутала кромешная тьма.

Крис протянул руку и достал маленький фонарик, который лежал в небольшом углублении.

— Я всегда держу его здесь, — пояснил он. — Пошли. Тут несколько шагов надо пройти согнувшись. — Он протянул руку, и Сара ухватилась за нее.

Когда они наконец смогли выпрямиться, луч фонарика высветил нечто вроде туннеля. Там пахло землей и плесенью. Какое-то время они стояли и озирались по сторонам в тишине, нарушаемой только звуками падающих капель, казавшимися в темном безмолвии особенно громкими.

— Ну пошли, — сказал Крис, и голос его разнесся гулким эхом по подземелью.

Она послушно двинулась за ним. Вскоре лучик фонарика высветил выступ, похоже, вырубленный в горной породе. На нем лежали свертки из тапы различных форм и размеров. Приглушенным голосом Сара спросила:

— Вы, наверное, первым увидели их после долгих лет забвения… Как давно тут они лежат?

— Лет двести по меньшей мере. Но специалисты скажут точно. Видите, в каком все порядке? Посмотрите на циновки, на тыквы. Нет, здесь не побывали мародеры, как в других пещерах такого рода.

— Наверное, многих останавливал страх перед проклятием?

— Существует поверье, по которому тот, кто оказался в этом месте в определенные священные часы, должен бежать без оглядки, иначе его уничтожит страшный холод, который предвещает появление Великих Шагающих Мертвецов.

По тому, как прозвучали слова, Сара решила, что Крис явно верит в эту легенду.

Она не очень прониклась местными поверьями, но ей все равно захотелось поскорее выбраться из этого подземелья на солнечный свет.

— Очень впечатляющее зрелище, Крис, — сказала она. — А теперь пошли назад.

— Нет, еще рано. Я хотел показать вам и другие вещи.

Без особого желания Сара снова двинулась за ним. Теперь он осветил фонариком стену, на которой были изображены какие-то знаки. Одни напомнили Саре орнамент на тапе, другие сильно смахивали на каракули ее подопечных в детском саду, когда их просили нарисовать человека. Она также увидела очертания какого-то животного, похожего на кабана. Затем Крис перевел фонарик на продолжение туннеля.

— Там есть отверстие, похожее на дымоход, — сказал он. — Скорее всего, оно ведет в другую, более важную пещеру. Но чтобы попасть туда, надо подняться по этому самому дымоходу. Я не уверен, что вы захотите…

— Совершенно верно, — кивнула Сара. — Признаться, я не горю желанием…

— Там могут находиться мантии из перьев, а также каноэ, о которых говорится в преданиях. Иногда там находили целые тела покойников — в хорошем состоянии: можно было даже рассмотреть татуировку.

Сара негромко усмехнулась, затем взяла Криса за ту руку, в которой он держал фонарик, и направила ее на вход в подземелье.

— Здесь похоронены ваши предки, Крис, — сказала она, — но не мои. И если старинные вожди племен вдруг начнут разгуливать по пещере, они-то сразу поймут, что я не из их рода. Так что пора возвращаться.

Пригнувшись, они миновали низкий выступ скалы. Крис положил фонарик на место, затем лукаво прищурившись, посмотрел на Сару и с улыбкой сказал:

— А вы все-таки немножко испугались.

— Нет, нет… Ну разве самую малость. Просто я, как и все обычные люди, испытываю уважение к покойникам.

Оказавшись на свежем воздухе, они присели под деревом, усыпанном цветами, источавшими сильный аромат. Крис прислонился спиной к стволу и прикрыл глаза, словно сильно устал от путешествия. Сара стала вытряхивать пыль и землю из волос.

— Вы не рассказали вашей маме об этой пещере? — осведомилась она.

— Нет, она только перепугалась бы, если бы узнала, что я залезаю в подземелье, причем один, — отозвался Крис и в его голосе вдруг послышалась печаль. — Попозже, может, расскажу…

— Когда вы хотите сообщить миру о своем открытии? — с улыбкой поинтересовалась Сара.

— Скоро. В ближайшее время. Пока я еще здесь.

Трудно было ошибиться насчет смысла последних слов.

— Крис… — слабым голосом сказала Сара. — Что вы такое говорите?

— Так уж встали звезды. Чему быть, того не миновать. Прошлой ночью я видел во сне разбитую тыкву. Это очень плохой знак. В старое время в тыквах хранилось все — еда, одежда, пожитки… Она была средоточием жизни человека. Мне снилось, что мама плачет и собирает куски. Я понимаю: она пытается собрать воедино куски моей жизни. Но из этой затеи ничего не выйдет.

— Но послушайте, Крис… Стоит ли расстраиваться из-за дурацкого сна?

— Я не расстраиваюсь, Сара. Я просто знаю. И еще мне приснилось море. А это означает…