Любовь и смерть. Селфи

– С Людмилой? – она тоже невольно рассмеялась. – Это было нелегко, но ты прав: после тридцати влюбляться поздно. А уж после сорока тем более. Сначала я думала, что у нас со Стасом наладится. А когда поняла, что это глупо, все чувства притупились. Живу по инерции. Нет, у меня, конечно, есть любимая работа. Есть замечательная подруга, ее семья. Моя жизнь не такая уж плохая. Она нормальная. А то, что в ней нет мужчины… – она развела руками.

– Аналогично, – кивнул Алексей. – Нормальная жизнь… Как тебе еда? – спросил он после паузы.

– Нормальная еда.

– А тебе не кажется, что мы злоупотребляем словом «нормально»?

– Я, если честно, нервничаю, поэтому не соображаю, что именно ем.

– А ты не нервничай.

Их взгляды встретились. Люба растерялась. Градов смотрел на нее в упор, вполне красноречиво. Она уж и не думала, что в ее жизни опять появится мужчина. От которого так просто не избавишься. Самохвалов наглец, прёт напролом и этим берет. Алексей Градов совсем другой. Раньше был застенчивым. Люба сама пыталась когда-то лечить его от комплексов. Ей это не удалось, но, похоже, от комплексов его вылечила новая работа. Или другие психологи, с бо́льшим опытом и профессионализмом. Да, он сильно изменился за эти годы. Просто до неузнаваемости.

– Давай, ешь, – он кивнул на тарелку. – А потом я отвезу тебя домой.

– Я вообще-то на машине.

– Я отвезу тебя домой, – повторил он. И Люба поняла, что спорить бесполезно…

– Может, зайдешь? – робко спросила она, кивнув куда-то вверх.

– Сюда? Нет. У меня с этим местом связаны плохие воспоминания. Тебе давно пора переехать. Я этим займусь.

– Но…

– Не волнуйся, все будет хорошо, – он притянул ее к себе и поцеловал.

– Леша! На улице! При всех! – вспыхнула она. – Мы же не подростки какие-нибудь!

– Где эти все? – он широким жестом обвел пустой колодец-двор, в котором тонул свет редких фонарей.

«Люське расскажу – не поверит!» – думала она, торопливо забегая в подъезд. Щеки пылали. Вот и встретились два одиночества. Так что ли, говорится?…

…Люська поверила сразу.

– Первая любовь не забывается, – авторитетно заявила она.

– Ты свою-то помнишь? – уколола Люба. Она все еще была под впечатлением последнего «чуда», сотворенного новым-старым поклонником. Утром во дворе дома, как по волшебству появилась Любина машина. Хотя владелица никому не давала от нее ключи. Но машина стояла под Любиными окнами, это факт.

– А мне с последней любовью повезло. Она все прочие переплюнула, потому даже первую я теперь не помню, – невозмутимо сказала лучшая подруга. И придирчиво осмотрев Любу, кивнула: – Неплохо выглядишь.

– Неплохо! – Люба опять была готова Апельсинчика задушить. Ну что за характер! Два часа придирчиво выбирать наряд, возиться с прической и макияжем, чтобы в итоге услышать «неплохо»!

Сама известная телеведущая выглядела экстравагантно. Шляпка-таблетка на взбитых кудрях, алая помада и митенки. Лак на ногтях тоже, разумеется, алый. На подруг косились, Людмила Иванова была персоной медийной и потому узнаваемой.

– Если бы не дело, ни за что бы сюда не пришла, – сказала Люська, снимая с подноса у подскочившего официанта бокал шампанского. Люба последовала ее примеру. Стоять с пустыми руками глупо, вон все гости пьют шампанское и угощаются. В холле накрыт щедрый стол для фуршета. Пить Люба не собиралась, поскольку была за рулем, но не хотела выделяться. Бокал с шампанским прекрасно занимает руки, которые надо куда-то девать, чтобы не выглядеть деревенщиной.

– Ждем, когда перережут ленточку, – авторитетно заявила Людмила.

– А ты уверена, что мы не зря теряем здесь время? А вдруг в могиле старика нашли не тело Ники Бариновой?

– Мне сегодня утром позвонил участковый. Люба, это именно Ника. Вот так-то.

К ним уже летел фотограф.

– Для светской хроники, – сказал тот, торопливо настраивая аппаратуру. – Телеведущая Людмила Иванова на открытии ювелирного бутика! А вас как представить? – подозрительно спросил хроникер у Любы. Лицо было ему незнакомо.

– Напишите: с подругой, – сказала она.

– Во, блин, публика! – избавившись наконец от фотографа, Люська цапнула с подноса еще один бокал шампанского. – Мне срочно надо выпить. Я им не то что в пупок дышу, гораздо ниже. Это место даже неприлично называть, – она кивнула на стоящих у стенда с ювелирными изделиями девушек-моделей. – Вот почему так: одним все, а другим ничего?

– Не гневи Бога, – рассердилась Люба. – А кто в четвертый раз замужем? Причем, твой муж красавец и не бабник. А еще ты звезда.

– Эх, Любка, если бы ты знала, как же я в детстве мечтала быть высокой! С тех самых пор, как наш физрук в шутку пригласил меня в секцию баскетбола вместо мяча. Знаешь, как мне было обидно? Я всю ночь рыдала в подушку. Сколько же я слез тогда пролила!

– Но утром на физ-ре ты смеялась громче всех, повторяя раз за разом эту шутку!

– Не хватало мне еще разреветься при всех! Особенно при Димке. Помнишь моего первого парня?