Любовь и смерть. Селфи

– Достал своими нравоучениями, – поморщилась Кира. – Думаете, он был лучше нее? Просто трусливее. Все время ныл: «А может, не надо? Может, повременим?» Он готов был целыми днями лежать на диване и ждать, когда все случится само собой. Мне пришлось бы делить с ним наследство. И он все ныл бы да ныл. А потом женился бы на какой-нибудь предприимчивой девке. И та принялась бы меня обирать. Отец ведь был тряпкой. Я знала, что у него есть любовницы. Он с ума сходил по молоденьким. И я подумала: лучше обоих, сразу. Чем мучиться по отдельности.

Она так и сказала: мучиться. Ее цинизм просто поражал.

– Да, – сказал Любе муж после того, как они добрались наконец до дома. – Выросло поколение! Похоже, наша элита еще не поняла, что натворила. Они пришли к власти, голодные, беспринципные, многих из них постреляли на пути к заветной кормушке. А те, кто остался и забрался на самый верх пирамиды, подумали: пусть у наших детей будет совсем другая жизнь. Пусть их сия чаша минует. И этим детям, так называемой золотой молодежи, дали все. Они все получили без борьбы. Они уверены, что существующий порядок вещей незыблем, и власть, равно как и капиталы, передается по наследству. Их тупость поражает. Снобизм и лень. Они совершенно не видят краев и наивно полагают, что ровесники, которым с происхождением не так повезло, будут отстаивать их интересы. И это целое поколение! Нет, они не сумеют удержать то, что перейдет им по наследству. Когда их родители одряхлеют, начнется новый передел.

– Леша, что ты такое говоришь! – ужаснулась Люба.

– Так, мысли вслух. Ну что, ты сегодня убедилась уже в моей правоте?

Люба невольно вспыхнула. После того, как Кира Старкова отправилась в Следственный изолятор, они с мужем поехали в мебельный магазин за сервировочным столиком.

– Сколько же их много… – Люба в растерянности стояла посреди огромного зала. Она даже заподозрила, что муж нарочно привез ее в самый большой мебельный магазин из всех существующих. – Нет, я так сразу не могу.

– Хорошо. Хотя бы определись: белый или черный?

– Конечно, черный! Или нет… А почему обязательно эти два цвета?

– Не обязательно. Выбирай любой.

– Мне вон тот нравится! – она кинулась к бежевому лакированному чуду с причудливо изогнутой ручкой, но остановилась на полпути. – Ой, а он подойдет к нашему интерьеру?

– Не знаю, тебе решать, – Алексей загадочно улыбнулся.

– А вон там столики с рисунком! – она развернулась на девяносто градусов. – Ой, Леша! Какие же они красивые! Давай купим с рисунком? Ты не возражаешь?

– Я не возражаю.

Люба в растерянности остановилась посреди сервировочных столиков с фотопечатью. Рисунков было много и все разные.

– Цветы или города? А может, восточные мотивы?

– Не знаю, сама решай.

– Леша, ну скажи хоть что-нибудь! – взмолилась она.

– Сначала определись хотя бы с цветом.

– Белый! – выпалила Люба, хотя пять минут назад также решительно заявила: – Черный.

– Все? Уверена?

– Да! То есть не совсем. Нет. Точно, не белый. И не с рисунком, их слишком уж много.

– Тогда бежевый?

– Да! Нет… Он какой-то странный.

– Тогда определись со стилем: классика, модерн или хай-тек.

– Классика! Постой… А гостиная у нас в каком стиле?

– Прованс.

– А-а-а… А что это такое?

– Мне все понятно, – Градов вздохнул. – Впрочем, я и раньше это знал. Ты абсолютно не умеешь делать выбор. У тебя в голове – рельсы. Стоит только появиться развилке, и ты теряешься. Вывод?

– Ты преувеличиваешь.

– Тогда какой мне выписать столик?

Она зажмурилась и ткнула пальцем наугад:

– Вот этот!

– Я зову менеджера. Ты уверена, что, когда мы привезем этот столик домой, ты не будешь жалеть о том, что не купила другой, с рисунком?

Люба задумалась. Живо представила, как сидит на диване в гостиной, а перед диваном – этот самый столик. Как она смотрит на него и мучается: ну почему я не купила тот, другой? Неважно, какой именно другой. Главное, что другой. Потому что вещь, которая осталась в магазине всегда привлекательней той, которая дома. Эта вещь уже твоя, а та ничья, и твоей, возможно, никогда уже не станет. Пока ты раздумываешь, кто-нибудь ее купит. А вещь, которая чья-то, гораздо привлекательней и той, которая дома, и той, которая в магазине.

– Все, пошли, – улыбнулся муж. – Я сам куплю столик. Без тебя.

Она радостно встрепенулась:

– Правда?

– Зачем тебя мучить? И в турагентство нам вовсе не обязательно ехать вдвоем. Теперь ты понимаешь, почему я не обсуждал с тобой нашу свадьбу? Ассортимент закусок, вин и вид ледяной скульптуры.

– Да.

– Хоть с этим разобрались.

«Кто из нас психолог, он или я? – всерьез задумалась Люба. – Возможно, это из-за того, что он с семнадцати лет жил один и научился еще в юном возрасте принимать решения. А я до тридцати жила с мамой. Потом был муж, гораздо опытнее и старше. Который осчастливил меня тем, что снизошел до старой девы. А потом был Стас. Альфа-самец, как сказала Люська. Для которого женщины – трусливое бабье. И он ни за что не допустит, чтобы за него принимала решение женщина. Стоп! Эти мысли надо гнать прочь! Это имя надо забыть», – велела она себе.