Любовь и смерть всегда вдвоем

— Извините. Я уж, было, подумал — старая дева. Не буду тянуть кота за хвост. Изложу факты. Серега сделал глупость и связался с Осокиным. Я пошел к нему и сказал, где работаю. Попугать хотел, а он, сволочь… предложил оставить в покое моего брата взамен за информацию, которую я буду ему сливать.

— И вы согласились?

— Во-первых, с детства не люблю богатых. Ну, кого осокинские парни грабили? Пролетариев? Интеллигенцию вроде вас? — Дмитрий согнутым пальцем постучал по деревянному подлокотнику старого кресла. — Барахло, а? Грабили они осокинских знакомых, бизнесменов, которые, в свою очередь, не стесняются грабить тех, кто на них работает. Серега уж сколько лет болтается в частных фирмах. Сколько раз его кидали? Сколько не доплачивали? Если хозяин фирмы на шестисотом «мерине» поехал, это значит, что много людей в нашей стране еще долго будет ходить пешком.

— А честно на «Мерседес» заработать нельзя?

— Честно нет, — уверенно сказал Дмитрий.

— Значит, вы, современный Робин Гуд, договорились с одним преступником, чтобы тот безнаказанно экспроприировал награбленное у других?

— Здорово вы все повернули! И как сказали, а? Начинаю уважать психологов. Но я еще не сказал, что, во-вторых, рассчитывал Осокина посадить. Я, между прочим, доложил начальству, что внедряюсь в банду. И вышло бы все так, но… В общем, пришел я как-то к Осокину, а его дома нет. Ну, мы с Гулей расположились в гостиной на диване кофе пить. И поскольку вы женщина деликатная, то подробности я опущу, — усмехнулся он.

— И тут пришел Осокин.

— Водевиль, да? Только я паренек крепкий и с балкона сигать не стал. Чего мне бояться? Осокин, конечно, начал выступать, Гулька в слезы. «Я его люблю», — кричит. Меня, то есть. Точно водевиль! Я на это дело посмотрел, и говорю: «До свидания, граждане, вы уж сами тут разбирайтесь, кто кого любит». Но тут Осокин стал кричать, что брат мой, мало того, что дурак, еще и импотент. Тут-то у меня в глазах и потемнело. А сам-то кто? Короче, я его шарахнул по голове первым, что под руку подвернулось. А поскольку паренек я крепкий…

И «паренек» тяжело вздохнул — так уж вышло.

— Зачем про брата такое сказал? — продолжал Дмитрий. — Но Гулька молодец. Никакой истерики, сразу же стала мои отпечатки вытирать. Кухонным полотенцем. Ну и другие заодно. А потом сказала, что позвонит в милицию и все стрелки переведет на осокинских ребят. «Иди», — говорит. — «Я все сделаю». И сделала. Когда парни зашли к ней добро хозяйское делить, отдала без звука, что просили. Портсигар золотой, коллекцию старинных монет. Сказала, что остальное в тайнике, и она отдаст после. А тут уж я вступил в дело и вместе с ребятами осокинскую группу задержал. Улик хватило с лихвой. Дальше уже было дело техники, чтобы пацаны все на себя взяли. Даже убийство Осокина.

— И дачу Алины Линевой, — усмехнулась Люба.

— Какую еще дачу? — вытаращил глаза Дмитрий.

— Вы слышали когда-нибудь про бриллиантовое колье, которое Осокин подарил актрисе?

— Колье? Гулька что-то базарила. Не только про колье. Эти побрякушки ей покоя не давали. Как заговорит про бриллианты, так глаза блестят.

— Оно у Гульнары? Колье?

— Да что вы заладили! Не видел я никакого колье!

— А остальные вещи? Ведь был же у Осокина на самом деле тайник?

— Послушайте, я с ней награбленное делить не собирался. Девчонка и так висит на волоске. Эти ребята когда-нибудь выйдут из тюрьмы, куда мы с Гулькой их упрятали. Она потому за меня и цепляется. Звонит каждый день, то слезы льет, то просто в трубку дышит.

— А вы их не боитесь?

— Я? Нет. — Он рассмеялся. — Во-первых, я закон. Во-вторых, год добровольцем отслужил. В горячих точках. Если бы я за жизнь свою боялся, меня, как и многих, в цинковом гробу оттуда привезли бы. Смерть трусов не любит. А отчаянных, напротив, уважает.

— С чего такой вывод?

— С того, что я до сих пор жив.

— А Осокина бронзовым пресс-папье по голове ударили, — укоризненно сказала Люба. -Не на войне же. Он был безоружен, слабее вас.

— Я ж говорю, в глазах потемнело. Короче, я вам все рассказал. Теперь вы поделитесь по дружбе, зачем раскапываете дело, по которому приговор уже вынесен?

— Вы знали Олега Петрова?

— Петрова? Нескольких Петровых знаю, точно.

— Это мой муж. Олег Анатольевич Петров. Капитан Самохвалов уверен, что это Олег наводил грабителей на квартиры осокинских знакомых.

— Бред. Конкретно, бред. Никакого Олега Петрова в этом деле не было. Убили его, говорите?

— Да.

— И вы, как честная вдова, хотите узнать правду? Наказать убийцу? — оскалился Дмитрий.

— Я сама не знаю, чего хочу.

— Вот это по-женски! Ну, хотите, я вам помогу? У меня есть кое-какие связи.

— Взамен на то, что я никому не скажу, что вы убили Осокина? — усмехнулась Люба. — Ловко у вас получается! Вы ведь деньги у него брали. У Осокина. Правильно?

— Не люблю умных женщин, — поморщился Дмитрий. — Значит, вы думаете, что я полное дерьмо?

— Вы человека убили.

— И не одного, доктор.

— И вы, конечно, думаете, что правы.