Любовь и смысл жизни (сборник)

Приговор суда был беспрецедентно остроумен и справедлив: лишить злодеяние смысла! Судьи тоже понимали в славе и категорически не хотели оставлять ее Герострату. Так сильно не хотели, что именно благодаря знаменитому приговору мужик и прославился. Кто сжег Александрийскую библиотеку? Кто сжег Москву? И вообще – кто утопил Атлантиду? Чем меньше шуму вокруг имени – тем меньше и славы.

Герострат не сделал ничего хорошего. И ничего уж очень ужасного: не Ирод все же, младенцев не губил, людей не резал.

Он сделал необычное. И всего лишь – всего лишь! – вызвал много шума и задел воображение. Вот ни с кем в истории его не перепутаешь. Золотая страница Книги рекордов Гиннесса: сжечь одно здание (без человеческих жертв, без войны, без лозунгов и демонстраций) – и навсегда войти в историю наравне с величайшими воителями, учеными, изобретателями и путешественниками.

Как вы думаете – войдет в историю парень, который завтра взорвет вдрызг на мелкие крошки пирамиду Хеопса? Не сомневайтесь.

Дети: так что же такое слава? и на кой черт она нужна?

2. (См. «Все о жизни», Ч. 1, гл. 2, п. 6, «Слава».)

3. Человек самореализуется – проживает свою жизнь настолько полно, насколько может. Меря свою самореализацию относительно других людей – самоутверждается через поступки: я делаю, вот что я могу, вот чего я стою. Я крутой? я значительный? а, как вы думаете, я ведь много стою, да? ну скажите же, что это так!

Слава – это внешнее, стороннее подтверждение значительности человека – для него ценное, лестное, нужное; он хочет быть значительным, и его уверяют – о да, ты значительный. Хорошо.

4. Гордость – это такая степень уверенности в своих высоких достоинствах и возможностях, уверенности в значимости собственной личности, что никакие внешние порицания или хвалы ничего не меняют в самооценке человека. Он знает себе цену, цена эта высока, и подите все к черту. Гордый человек внешне может быть очень скромен: да я и так выше вас, я собой и так доволен, и есть чем: и это настолько бесспорно, что ваши мнения мне до фени. Мне даже приятно делать вид, будто я такой же, как вы все – по контрасту со своим поведением, внешне выражающим якобы мое с вами равенство – да я внутренне кайфую от того, насколько я на самом деле выше; внешней скромностью я сам себе подчеркиваю, насколько я на самом деле выше – и в любой момент могу это явить, показать. Это огромное внутреннее превосходство истинно гордого человека служит для него, при скромном поведении, источником сильного наслаждения.

Своей скромностью он играет с окружающими, как сытая кошка с мышью. Он растягивает удовольствие до бесконечности. Он постоянно держит в кармане возможность показать всем, что он значительнее. Он не может уронить и умалить себя никакой скромностью, никакой простотой – да он настолько выше, что не нуждается ни в какой атрибутике.

Это просто верх гордости – отказываться от любых внешних почестей и признаний. Это уже максимум того, что может быть – вот мог бы иметь черт-те какие почести, так мне и этого мало: я словно издеваюсь над незначительностью окружающих, притворяясь таким же, как они; да кто они такие, мелочь несчастная и малоразумная, чтоб пытаться сделать мне приятное своими глупыми суждениями.

Вопрос: так зачем же и гордый человек неравнодушен к славе? Почему он хочет стоять высоко в мнениях людей, чьи мнения презирает?

5. Тщеславие же изо всех сил старается произвести впечатление на окружающих и отчаянно боится хоть чем-нибудь уронить себя в их глазах.

Тщеславный человек может быть пуст и неуверен в себе, и тогда высокой внешней оценкой он жаждет компенсировать низкую самооценку, корректировать ее в сторону повышения и вообще принимать за истинную. Падок на лесть и почести. Я хочу быть как можно значительнее, а эту значительность определяю через мнения и оценки других.

И однако. Тщеславный человек может быть умен и даже талантлив, может быть силен и красив. Богат может быть. Но он придает очень большое значение любым внешним проявлениям и свидетельствам своей значительности – вплоть до смешных и незначимых мелочей и откровенной и грубой лести. Не менее ли он богато и модно одет, чем кто-либо из окружающих? На лучшее ли место его усадят? Отдадут ли ему почести, подобающие его рангу и достоинствам?

Он стремится не просто к славе – он болезненно чувствителен к мельчайшим ее проявлениям, ему потребно в любой ерунде подчеркивать свою значимость.

Он готов врать, приписывать себе чужие и вовсе не существующие заслуги, носить фальшивые или одолженные драгоценности, выдавая их за свои, и вообще всеми способами и каждый миг демонстрировать окружающим свою значимость.

Он настолько жаден до славы, что не в силах удержаться, чтобы не собирать бережно в ладонь мельчайшие ее крошки.

При этом он готов на тяжкие лишения, готов терпеть бедность, голод, унижения, – лишь бы эта теневая сторона его жизни была скрыта от посторонних глаз, и все это ради того, чтоб пускать пыль в глаза. Зачем?