Любовь и удача

Я сунула бумажку в карман, выкатила чемодан в коридор и оглянулась посмотреть, не забыла ли чего в комнате. Из-под одеяла торчал корешок путеводителя, и я подбежала забрать книжку. Конечно, нехорошо воровать из библиотеки гномов, но потрепанные страницы этой книги удивительным образом поднимали мне настроение. Благодаря ей я чувствовала себя не такой одинокой. Да и вдруг автор не врала? И она в самом деле разбирается в разбитых сердцах? А мне без помощи не обойтись. Может, потом я придумаю, как отправить путеводитель обратно по почте из Италии.

Машина стояла ровно там, где я ее оставила. Роуэн копался в багажнике. Теперь, когда меня не отвлекал спор с братом, я могла как следует рассмотреть его друга. Он оказался выше, чем я думала, и очень худым – в два раза тоньше Арчи или Уолтера. Но было в нем нечто такое, что моя мама называла харизмой. Когда такой зайдет в столовую, штук десять девчонок непременно отвлекутся от сэндвичей с ветчиной и с придыханием прошепчут: «Кто это?»

Хорошо, что мой «голос с придыханием» надолго отключился.

– С возвращением, – сказал Роуэн, забрал у меня чемодан и бросил его в багажник.

Я ткнула пальцем в наклейки на бампере:

– Ты сам их выбрал или они всегда здесь были?

– Были, конечно. У меня эта машина всего три недели.

ВООБРАЗИ ПИР ВО ВСЕМ МИРЕ[9]

МАШИНА ЗАПРАВЛЕНА ЧИСТОЙ

ИРЛАНДСКОЙ УДАЧЕЙ

Я ЗА ОКСФОРДСКУЮ ЗАПЯТУЮ[10]

КАПКЕЙКИ – ЭТО КЕКСЫ, КОТОРЫЕ ВЕРЯТ В МЕЧТУ

– Про кексы забавно, – сказала я, прижимая к груди путеводитель.

– Согласен. Может, из-за наклеек я и купил эту машину. Достоинств у нее не густо.

Я покачала головой:

– Неправда. Она оснащена редким экземпляром просевшей выхлопной трубы. Уверена, публика на автомобильных выставках без ума от таких машин.

– Погоди. Ты пошутила или труба в самом деле провисает? – Его встревоженный взгляд остановился на крыше, в добрых полутора метрах от того места, где на самом деле находилась выхлопная труба. Ох. Похоже, Роуэн в машинах вообще не разбирается.

– Э… Ты вот про эту трубу? – подсказала я, показывая пальцем под бампер. – Через нее выходят выхлопные газы. Когда труба волочится по земле, она издает кошмарный грохот.

– Ох… – выдохнул Роуэн, краснея от стыда. – Кажется, такие звуки я уже слышал. Когда сюда ехал. Особенно на ухабах. Но Клевер вообще много шумит, так что я не придал этому особого значения. – Он ласково похлопал машину по бамперу.

– Клевер?

Роуэн показал на большую выцветшую наклейку в форме клевера:

– Ее так зовут.

– Как по-ирландски!

– И ничего общего со старым добрым стереотипом, – ответил он, ухмыляясь. Ну сколько уже можно улыбаться? Это навевает горькие воспоминания о другой обворожительной улыбке.

– Пора выдвигаться. – Иэн высунулся из окошка и постучал пальцами по дверце. Не знаю, намеренно он это сделал или нет, но его светящееся предвкушением лицо заставило меня смягчиться. – Эдди, я расчистил тебе место. Лучше залезь с этой стороны.

Я поспешила к нему, радуясь временному перемирию, но представшая передо мной картина омрачила преждевременную радость. Иэн каким-то чудом ухитрился собрать целую башню из вещей Роуэна, и башня эта угрожающе раскачивалась из стороны в сторону. Сесть на самом деле было особо негде, разве что на маленьком пятачке за Иэном, куда влезли бы примерно три тощие белки и один еж. При условии, что все они хорошенько втянут животы.

– Великолепно, Иэн, – раздался голос Роуэна. – Ты сотворил чудо.

Он был либо лжецом, либо непроходимым оптимистом.

– Э-э, да… Отлично постарался, Иэн, – эхом отозвалась я. Надо поддерживать дружелюбную атмосферу. – Так как мне сюда забраться?

– Как в тоннель. Перелезай через меня, – посоветовал Иэн.

– Прекрасно, – проворчала я, закидывая ногу в окно машины. Путеводитель я все еще крепко прижимала к себе.

– Что это у тебя? – полюбопытствовал Иэн, протягивая руку к книжечке.

Я поспешно бросила ее на заднее сиденье.

– Путеводитель по Ирландии.

– А, точно. Тот, в котором ты прочитала про Буррен? – спросил Роуэн.

– Он самый.

Я замерла в нерешительности, не зная, как обогнуть башню из вещей.

– Может, поставить ногу на… – начал Роуэн, но слишком поздно: я была уже в прыжке и через секунду приземлилась на гору хлама. Острые углы врезались мне в кожу.

– Наверное, можно было осторожнее, – заметил Иэн.

Роуэн вскинул брови:

– Однозначно можно было осторожнее. Но так куда занимательнее.

Заднее сиденье было обито сморщенным, выцветшим под солнцем плюшем, и от него тянуло сыром, а мои колени упирались в спинку кресла Иэна. Я поджала ноги под себя и поморщилась, а потом ткнула пальцем в гору вещей:

– Роуэн, что это за хлам?

– Долго рассказывать. – Он завел машину и кивнул на подбитый глаз Иэна: – А вы мне объясните, что у вас произошло, или это останется великой тайной?

– Все вопросы к ней. – Иэн показал на меня большим пальцем. – Это она меня разукрасила.

Роуэн обернулся и оценивающе на меня посмотрел:

– Ничего себе. Ты всегда такая буйная?

– Всегда, – ответил за меня Иэн.