Любовь и верность

– Моя дорогая мисс Арден, единственные, кто не поверил в то, что я не виновен в смерти моей жены – кроме нескольких друзей, – это мои братья. Да и то в Нике я не совсем уверен. Он не приезжал с тех пор, как это случилось.

Мэри ударила щеткой по ладони.

– Это так несправедливо! – воскликнула она.

Да, разве это же только что не приходило ему в голову?

– Мне надо идти, – сказал Алек. – Твоя тетя тебя ждет. – Их взгляды встретились в зеркале, и Мэри опустила глаза. Неужели она чувствует себя виноватой в том, что с ним сделала? Хорошо.

Но потом она снова повернулась к нему, и ее ореховые глаза потемнели, как лес.

– Могу я упросить тебя перед уходом помочь мне снять это платье? Это очень неудобное.

Алек произнес слово, которое произносить не полагалось. Опять.

– Ты хочешь, чтобы я тебя раздел?

– Только расстегни пуговицы на спине.

– «Только пуговицы», «Только поцелуй». Мисс Арден, мне кажется, вы не знаете значения слова «только». Если я расстегну ваши пуговицы, то увижу ваши корсетные шнурки. Если я увижу шнурки, то у меня возникнет желание разорвать их. При необходимости – зубами, если мои руки будут слишком сильно дрожать. А потом останется только сорочка да кожа. И вы не можете ждать, что я поведу себя как джентльмен, потому что сейчас я не джентльмен. И вам это следует знать.

– О!

Ее щеки зарделись, причем не от румян. Черт, зачем он пытается вбить в ее голову хоть немного здравого смысла? Но разве она предлагала ему не то, чего он хотел с тех пор, как в первый раз увидел ее в вестибюле отеля «Форзит пэлас»?

Она не так уж красива, напомнил себе Алек. Однако она лучше любой красавицы. Умна. Энергична. Ее волосы – текущая река, ее тело – сплошное искушение.

Но есть в Мэри что-то такое, из-за чего ему хочется быть джентльменом, черт возьми!

– Вставай, – проворчал он.

Пуговки на ее платье блестящие и мелкие. Возможно, он уже настолько стар, что ему пора носить очки для чтения. Его неуклюжие пальцы скользили и не слушались, и он вновь повторил это слово. Мэри застыла как статуя, ее волосы были переброшены за правое плечо. Алек опять растянул мышцы шеи – в самом деле, более неподходящей пары не придумаешь.

Черт, они вовсе не пара, они всего лишь однажды поцеловались.

Но что это был за поцелуй!

Алек сделал шаг назад.

– Ну вот, дальше, я думаю, ты справишься сама.

– Д-да…

Похоже, голова у Мэри немного кружилась – то ли от его теплого дыхания, касавшегося ее шеи сзади, то ли от того, как его пальцы касались ее кожи, показавшейся в складках ткани. А он – грубиян, и чувство дискомфорта в его чреслах становится все сильнее.

Пригладив волосы, Алек затянул галстук, чтобы подняться наверх, не привлекая внимания. Приложив ухо к двери, он услышал в коридоре равномерный топот. Смех. Двери открывались и закрывались.

– Мне придется остаться тут еще на несколько минут, – сказал лорд Рейнберн. – Обед закончился.

Прикусив губу, Мэри кивнула. Неужели так страшно находиться рядом с ним?

– А еще я могу выйти из комнаты Оливера, – сердито добавил Алек. – Люди подумают, что я заходил к нему.

Мэри покачала головой.

– Оливер еще не вернулся, – вымолвила она. – И тебя могут принять за вора. Кто-то мог увидеть его внизу и сложить два и два.

Алеку хотелось сложить вместе хотя бы два, но вряд ли это произойдет, потому что Мэри зажала рукой лиф своего шелкового платья. Кружевное жабо свернулось, открыв ее шею, которую так и хотелось целовать. Алек разглядел бледно-розовые полосы на шее в тех местах, где их касался кружевной воротничок. Черт бы побрал женщин с их модными штучками!

– Лорд Рейнберн…

– Мисс Арден…

Они заговорили одновременно. Алек даже не знал, что хотел сказать, но молчание в комнате становилось все более тягостным.

– Говори первая, – предложил он.

– М-м-м… – Мэри не смотрела ему в глаза. – Если мы поедем в Рейнберн-Корт, я хочу вас кое о чем попросить.

Алек заплатил ее тетке целое состояние и надеялся, что Мэри получит щедрое вознаграждение за устроенное ею представление. Но он питал к ней слабость, поэтому ему хотелось дать что-нибудь только ей. Разумеется, без всякой причины. Он сделан не из денег, но тех средств, что у него есть, хватит на всю жизнь, особенно теперь, когда нет нужды одевать жену по последней парижской моде и обставлять детскую комнату.

Он попытался улыбнуться ей.

– Если тебе удастся погубить репутацию Бауэра, ты получишь все, что захочешь.

– Ты не знаешь, чего я хочу. По крайней мере я думаю, что хочу этого, – пробормотала она. Мэри нервно переступала с одной ноги на другую. Черт! Он должен идти.

Алек снова уселся на ее кровать.

– Ну-ка выкладывай, детка, что это такое. Ты меня заинтриговала.

– О, я на это очень надеюсь. Как вам известно, лорд Рейнберн, я вела очень тихую жизнь. И мне бы хотелось… чего-то большего.

– Может, путешествие в Париж? Но предупреждаю: от французов несет чесноком, – поддразнил он ее.

– Нет, не в Париж, – покачала головой Мэри. – Мы говорили о Рейнберн-Корте.

– Ну да. Мой дом и оставшиеся в нем слуги будут в твоем распоряжении.

Мэри посмотрела прямо на него, ее ореховые глаза были широко распахнуты и невинны.