Любовь и война Майкла Фрейзера

Крепкий запах русского табака неприятным диссонансом вторгся в заоблачные грезы нашего героя, и заставил внимательнее присмотреться к торчащей рядом девушке, в накинутом пальтишке с потертым неизвестного меха воротником.

- Папиросы не слишком крепкие?

- Какая жизнь, такой и табак!

Что ж, русские евреи мало отличались от американских - они обожают поговорить о тяжелой судьбе как своего народа в целом, так и себя в отдельности! Впрочем, евреев Майкл уважал и охотно им прощал эту слабость. Наверное, тех тоже бесила привычка американцев жизнерадостно улыбаться даже на похоронах.

Выражение лица девушки и то, как она зло затягивалась папиросой, красноречиво указывало, что ей очень хочется поговорить. Майкл легко вздохнул, и пошел навстречу.

- Что-то случилось? - вежливо осведомился он.

- Идет война!

Язык у Фиры, очевидно, был колючим как кактус, что характерно для разочаровавшихся или обиженных девушек.

- Хорошо, что вы мне напомнили!

Но собеседница, казалось, не заметила его добродушной улыбки.

- Вам-то хорошо! - агрессивно нахмурила она брови.

Майкл удивился - ничего особо завидного в его положении не было.

- Мисс Фира, я ещё плохо понимаю по-русски...

- Да что тут понимать - скоро вы уедите,- горько прошептала она,- и забудете эту страну, как кошмарный сон!

Видел он места и пострашнее Заполярья, например, волны зимнего Ла-Манша!

- Не думаю, - осторожно заметил Фрейзер,- что когда-нибудь забуду то, что видел здесь! Вы, русские - неплохие люди!

- А что вы видели? - презрительно осведомилась Фира, надменно вздернув остренький подбородок. - С вами носились, как с тухлыми яйцами - кормили словно королей, когда все вокруг голодают, развлекали, предоставили самое лучшее жилье!

- Мы, вообще-то, рискуем жизнью, поставляя вам самолеты!

Девица презрительно рассмеялась.

- Здесь рискуют жизнью, просто дыша воздухом! Вся Россия окутана колючей проволокой лагерей, за которой истязают и убивают тысячи невинных людей. Впрочем, вам этого не понять! Вы живете в сытой богатой стране, где слово "закон" - не пустой звук!

Русские обычно избегали говорить о сталинском режиме и шарахались от любых расспросов о своей жизни, хотя и без того было заметно, что живется им несладко. НКВД строго следил за своими поднадзорными и на аэродроме Ваенги. Видимо, эта девушка слишком много выпила, вот и разболталась!

- Репрессии? - слово было трудным, но Майкл справился, произнеся его по слогам,- пострадал кто-то из ваших близких?

Девушка зло рассмеялась, и тут же, подавившись дымом, закашлялась.

- Пострадал - не совсем удачное слово!

Майкл с сожалением посмотрел на сотрясающиеся плечики и подумал, что с удовольствием бы вернулся к друзьям вместо того, чтобы вести столь опасный разговор. Он прекрасно понимал, что девушка сильно рискует, посвящая его в свои дела, но, видимо, той очень хотелось выговориться.

Фрейзер не любил чужих тайн ещё со школы. Как правило, доверяя тебе какую-то интимную информацию, люди делятся ей также "по секрету" ещё с кем-нибудь. И потом очень трудно убедить таких "доверившихся", что их неприятности возникли не вследствие твоей болтливости, а благодаря их собственному неумению держать язык за зубами.

- Русский язык дается мне тяжело, - намекнул он на окончание беседы,- понимаю слово из трех!

- Дело не в вашем русском, - Фира категорично отказалась расстаться, - а в тех зверствах, которые творят большевики! Моя семья практически полностью уничтожена, потому что дед был одним из тех, кто делал революцию, и знал слишком много о наших вождях! Я спаслась чудом - меня едва успели отправить сюда, в Заполярье, к далекой родственнице.

И чем интересно отличаются советские партийные боссы от американских мафиози, если и те, и другие стремятся избавиться от свидетелей и объявляют кровную вендетту их родственникам?!

- Да, - сочувственно протянул Фрейзер,- наверное, в каждой семье есть свой пламенный трибун, изрядно портящий жизнь близким! А чем занимались ваши родители?

- Другой мой дед до революции торговал бакалеей, но об этом не принято вспоминать, поэтому в анкете я пишу, что мои родители пролетарского происхождения. Отец и мать до ареста преподавали научный атеизм в институте марксизма-ленинизма. А чем занимается ваша семья?

- Так... всем понемножку!

Внучка революционера и бакалейщика, зло прищурив глаза, нервно докуривала папиросу. Что-то там ворочалось в её голове под напряженно нахмуренным лбом, какие-то настораживающие Майкла мысли.

- Вы женаты?

Предчувствия его не обманули. Любимый вопрос девушек всех племен и народов красноречиво намекал на особую заинтересованность.

- Да! И очень предан своей жене!

Лучше сразу расставить все по местам и прямо сказать - секса не будет! Так, на всякий случай!

- Она очень красивая?

- Очень!

Майклу надоело торчать на морозе. Джин потихоньку выветривался из головы, и он почувствовал, как промерзли давно уже нетерпеливо притоптавшие снег ноги.

- Пройдемте в помещение, мисс Фира, холодно!

Но не тут-то было!

- А я вам нравлюсь?