Любовь и война Майкла Фрейзера

- Огуречный рассол - первое средство от похмелья! Мой дед в молодости любил заложить за воротник, да меры не знал, поэтому только так и спасался!

Закрыв глаза, чтобы не видеть сомнительную муть, Фрейзер мужественно выпил кисло-соленую жидкость, шибающую в нос, как шампанское. В тот момент он выпил бы и яду, если бы тот гарантировал мгновенное избавление от таких мучений.

Не сказать, конечно, что сильно помогло, но хотя бы уменьшилась тошнота, и пропал гадкий привкус во рту, когда он жадно захрустел оставшимся на дне соленым огурчиком.

- Тетя Зина,- благодарно выдохнул Фрейзер,- вас послал мне Господь!

- То-то, - снисходительно хмыкнула та,- водка - не водичка! Не один Богу душу отдал после загула. Ты уж остерегись, сынок, чтоб так пить, привычка нужна!

Тетя Зина уже повернулась к двери, когда вдруг передумала уходить:

- А что это за женщина сюда шляется? - грозно нахмурила она брови. - Мы так не договаривались!

Майкл так и застыл с открытым ртом, судорожно соображая больной головой, откуда она узнала о Фире.

- Женщина? - изобразил он удивление.- Какая женщина?

- А пес её знает? Люба, соседка наша, её третьего дня видела! Мол, зашла она сюда, а после вы вместе ушли!

И вот придумай, что-либо приемлемое, когда в виски как будто молотками стучат!

- Женщина была..., - в затруднении протянул он,- но она искала вас, а не меня!

- Зачем?

- Не знаю! И ушли мы хоть и одновременно, но поврозь! А в чем дело?

Тетя Зина грозно нахмурилась и сурово подбоченилась.

- Ты парень знай, мне здесь твоих шлюх не надо! Пусть эти вертихвостки в другом месте подолом вертят, а у меня приличный дом!

- Не впущу, - торопливо заверил женщину Майкл,- пускай хоть окаменеют на пороге!

Фиру нужно было предупредить, поэтому, едва справившись с последствиями загула, Фрейзер устремился к дому Луизы Соломоновны.

Майклу и в дурном сне не снилось, что когда-нибудь придется буквально красться по улицам малознакомого города, то и дело нервно оглядываясь и натягивая шапку на глаза, как в настоящем шпионском детективе.

Фрейзер не особо доверял словам двух запуганных евреек и не страшился дьявольских происков НКВД, но он ни в коей мере не хотел подвергать опасности этих женщин, пусть даже мнимой. И если всевидящего ока карательных органов боялись они, то будет опасаться и он.

Но если за ним и была установлена слежка, то ту ожидало нелегкое испытание. В каком-то месте Майкл свернул не в тот проулок, и начались его мытарства по незнакомой окраине города.

Фрейзер долго колесил по клубку улиц, то и дело натыкаясь на ощетинившиеся собачьими зубами и громким лаем тупики, и уже полностью потерял всякую надежду найти искомый дом, когда тот неожиданно выступил из окружающей темноты и снега.

Было уже довольно поздно, и Луиза Соломоновна встретила незваного гостя в оригинальном, разукрашенном драконами шелковом халате и в бумажных папильотках, плотно облепляющих всю её голову крохотными рожками.

- Молодой человек, напугать пожилую еврейку - для вас пара пустяков?

Майкл извинился и объяснил, что его подвигло совершить столь поздний визит.

- Неприятности лучше не иметь, иначе они будут иметь тебя! - покладисто согласилась дама и пригласила продрогшего гостя выпить чаю.

И потом, уже наблюдая, как он греет озябшие пальцы о фарфор чашки, задумчиво затянулась папиросой:

- Эта страна наводнена стукачами и доносчиками! Все за всеми подглядывают, надеясь пониже прогнуться перед властью.

Майкл хлебнул горячего чая и робко возразил:

- По-моему, тетю Дуню волновал только сам факт, что ко мне приходила женщина. Она даже не поинтересовалась, кто это?

- Я вас умоляю! Старуха, наверняка, осведомительница НКВД!

Майкл прекратил попытки ей что-то доказать, осознав их тщетность. Если тетя Дуня и была осведомительницей, то в НКВД узнавал от неё новости последним, любезно пропуская вперед всех любопытных соседок, случайных знакомых и даже любимого кота. Есть такие люди - они не совместимы с секретами. Но у Луизы Соломоновны было свое видение жизни:

- Говорят, что немцы поголовно уничтожают всех евреев на оккупированных территориях, только за то, что они иудеи. Но ведь у нас на лбу нет надписи на идиш или звезды Давида, и мужчины наши скрывают обрезание штанами - как же тогда евреев вычисляют оккупанты? Их выдают нацистам вчерашние добрые соседи и знакомые!

Майкл сосредоточенно размешивал сахар серебряной ложечкой с замысловато выгравированной монограммой хозяйки:

- Люди не все поголовно негодяи, - кротко заметил он.- Возможно, они сами не ведают, что творят!

Луиза Соломоновна, прищурив глаза, надменно воззрилась на гостя.

- У вас, Фрейзер, ничего не выйдет, - с непонятным торжеством заявила она,- вы таки стараетесь не видеть плохого, но зло остается злом, даже если его принципиально не замечать!

Майкл чуть улыбнулся.

- Есть люди, которые и мне не особенно приятны, но ведь и я у кого-то вызываю раздражение. Такова жизнь!

- Для евреев все значительно сложнее!