Любовь и война. Великая сага. Книга 2

Его пароход в лучшем случае развивал скорость в одиннадцать узлов, это было очень мало, учитывая опасность маршрутов. Однако «Уотер Уитч» строили не для торговли – только переоснастили на мерсисайдской верфи «Боудлер, Чаффер и Ком.», которую Купер хорошо знал. По словам Лафитта, пароход принадлежал некоему южному консорциуму, и никто даже не пытался этого скрывать, хотя имена владельцев никогда не назывались.

Так или иначе, но когда на следующее утро Купер снова пришел в порт, он уже был весьма нелестного мнения и о капитане «Уотер Уитч», и о его владельцах. Пока он спускался с палубы вниз и искал капитанскую каюту, его преследовал резкий запах солонины. В самой каюте сильно пахло табаком; каждый угол и все свободное пространство заполняли маленькие ящички с наклейками на испанском, на которых было крупно выведено: «Гавана».

– Сигары, – небрежно сообщил Баллантайн, заметив удивление гостя. – Приобрел на свои средства. Садитесь на этот стул, я освобожусь через мгновение. Нужно только заполнить грузовой манифест. Из него следует, что мы идет на Бермуды. Мы ходим только в Сент-Джордж или в Нассау – больше никуда.

Он лучился улыбкой, как херувим. Уильям Баллантайн был круглолиц и совершенно лыс – волосы остались у него только в ушах. Он носил очки, имел небольшой животик и говорил со скрипучим акцентом, больше характерным для Аппалачей, чем для центрального Юга.

Однако необходимость добраться до Ричмонда заставила Купера забыть о голосе совести – по крайней мере, до тех пор, пока он не договорился о переезде. Заискивающие манеры Баллантайна и его елейная улыбка сразу показались Куперу фальшивыми.

– Что ж, значит, решено, – сказал капитан, когда переговоры завершились. – Жаль, меня не было здесь, когда вы приходили вчера. Мистер Соупес сказал, у вас появились какие-то… э-э… претензии относительно нашего груза?

– Если уж вы сами затронули эту тему, то да – были.

Баллантайн продолжал улыбаться, но теперь в его улыбке появилось нечто новое.

– Полагаю, сэр, вы бы все равно спросили, вот я и затронул.

– Только я не назвал бы это «претензиями», капитан. Скорее, это серьезные возражения нравственного характера. Почему ваше судно не везет ничего, кроме предметов роскоши?

– Да потому, сэр, что так желают его владельцы. Потому что это приносит деньги, а то вы не знаете? – Он потер большим пальцем указательный, словно пересчитывая невидимые монеты.

– Вы хотите сказать, что извлекаете прибыль из солонины?

– Именно, сэр! Выходя, мы оставляем часть хлопка в Сент-Джордже, а на это место загружаем бермудский бекон. Думаю, потом его переправляют к заливу для западной армии, но поклясться не возьмусь. Знаю только, что вчера я продал его какому-то офицеру из интендантского корпуса Конфедерации… – Он снова расплылся в улыбке. – Продал в три раза дороже, чем мне это стоило на Бермудах. Это лучшее мясо, какое можно найти в штате Нью-Йорк. Тамошние фермеры предпочитают продавать его нам, а не своим. Так они больше зарабатывают. – Еще один характерный жест пальцами.

– Да вы просто чертов прохвост, Баллантайн! – побледнев, воскликнул Купер. – Там, на фронте, совсем еще мальчишки гибнут оттого, что армии отчаянно не хватает ружей и патронов, а вы возите бекон, сигары и чепчики!

– Послушайте, я уже сказал, что везу то, что мне приказывают. Ну и еще немного, чтобы обеспечить свою старость. – Улыбка сползла с лица, и стало ясно, что прячется за ней. – Я не образован и не богат, как вы, сэр. Я вырос в горах Северной Каролины. В моей семье все были безграмотные. Я учился только морскому делу, торговать не умею, вот и делаю, что могу. К тому же, – заискивающая улыбка вернулась на место, – я просто не понимаю, почему вы меня ругаете. Такая торговля – обычное дело, все этим занимаются.

– Нет, капитан, далеко не всем присуще такое отсутствие патриотизма и порядочности, как у вас. Никоим образом.

Улыбка Баллантайна опять исчезла.

– Знаете, а я ведь не обязан брать вас на борт, – сказал он.

– Думаю, обязаны. Если не хотите привлечь внимание правительства к вашим делишкам, а это вполне можно устроить.

Баллантайн потряс бумагами, которые держал в руке, и его голос впервые с начала разговора изменился.

– Если захотите потопить меня, то заодно потопите кого-то вам близкого и дорогого.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мистер Соупес говорил, вы родом из Южной Каролины. Одна из наших владелиц тоже оттуда, и фамилия у нее как у вас. У нее двадцать процентов «Уотер Уитч» и еще брат служит в военно-морском министерстве.

Волны залива тихо плескались о корпус корабля. От изумления Купер не только не мог говорить, но и с трудом дышал.

– Что вы такое говорите? – наконец выдавил он.

– Да ладно вам, сэр. Не притворяйтесь, будто не знаете. Одна из наших владелиц – леди по фамилии Хантун, миссис Эштон Мэйн Хантун, из Ричмонда и Пальмового штата. Разве она вам не родственница?

Увидев, как изменилось лицо Купера, капитан усмехнулся:

– Ну да, я так и подумал. Сложил два и два, когда поговорил с мистером Соупесом. Вы оплатили проезд на вашем семейном корабле, мистер Мэйн.

Глава 67