Любовь и война. Великая сага. Книга 2

Бретт забросила сверток с нитками в двуколку, отвязала лошадь и по-мальчишески ловко запрыгнула в коляску. Когда она уже держала поводья, второй громила снова бросился к ней, но Бретт, недолго думая, еще раз хлестнула его хлыстом по лицу.

К тому времени на улице собралось несколько возмущенных горожан, которые требовали прекратить безобразие. «Поздновато, но все равно спасибо», – подумала Бретт, гоня коляску прочь, в сторону дороги на гребне холма; сзади клубилась желтая пыль, похожая на зловещие тучи перед летней грозой. «Как же я ненавижу этот город, эту войну… вообще все!» – думала Бретт, когда ярость уступила место отчаянию.

Глава 10

На временной сцене, сооруженной в дальнем конце главного вестибюля отеля «Стейшн-Хаус», Джордж Хазард безжалостно и несправедливо мучился от жары, многословия и самого жесткого из всех стульев, когда-либо созданных человеческими руками. Потные лица, газеты и веера, которыми обмахивались зрители, флаги и гирлянды, развешенные на стенах, сливались перед его глазами в единое размытое пятно.

За спинами почетных гостей, в числе которых был и Джордж, висела огромная литография с портретом президента. Мистер Блейн, который работал на заводе Хазардов помощником ночного мастера, отказался от дневного сна, чтобы провести это собрание.

– Над нашим флагом надругались! – кричал он, яростно стуча кулаком по трибуне. – Его осквернили! Дэвис и его шайка изменников и лжеаристократов сорвали его! На такое обращение с нашей святыней есть только два ответа: ураганный огонь и виселицы, именно этого заслуживают те, кто осмелится покуситься на символ нашей великой нации!

Боже правый, думал Джордж. Сколько же еще он будет вопить? Вообще-то, Блейн должен был просто представить двух главных выступающих, первым из которых был Джордж, хотя ему этого совсем не хотелось, а вторым – лидер республиканцев из Бетлехема. Политик сейчас как раз набирал добровольческий полк в долине.

Блейн все продолжал говорить, умолкая лишь для того, чтобы улыбнуться в ответ на одобрительный свист и аплодисменты или пожать руки тем, кто не поленился встать со своего места и подбежать к трибуне. За те недели, что прошли после того, как на всем Юге были спущены, оплеваны, а потом сожжены союзные флаги, на Севере разразилась настоящая эпидемия того, что газетчики окрестили «звездно-полосатой лихорадкой».

Джордж этой болезнью не заболел. Он предпочитал заниматься делами завода, а кроме того, плотно работал над идеей создания первого в городе банка.

Сейчас ближайший банк находился в Бетлехеме, это было очень неудобно как для завода, так и для большинства его работников. Джордж считал, что открытие своего банка в Лихай-Стейшн принесет не только пользу, но и выгоду. Люди, мыслящие традиционно, могли бы начать отговаривать его от такой авантюры в это непростое время, когда нет ни подходящих экономических условий, ни уверенности в завтрашнем дне, но Джордж знал точно: большого успеха без риска не бывает.

Согласно пересмотренному закону штата Пенсильвания о банковском деле 1824 года, новый банк получал лицензию на двадцать лет и должен был возглавляться советом из тринадцати директоров, которые были бы гражданами США, а также его акционерами. Чтобы подготовить все необходимые документы для получения лицензии и регистрации банка в легислатуре штата, Джорджу и его местному юристу Юпитеру Смиту нужно было потратить массу времени.

И все же Джордж сидел на этом собрании, потому что был единственным человеком в городе, кто участвовал в Мексиканской кампании, и все присутствующие жаждали услышать от него пламенную речь о величии и славе войны. Что ж, он подаст им желаемое блюдо и постарается не чувствовать себя слишком виноватым при этом. Он не осмелится сказать, чему на самом деле научился в Мексике, когда они с Орри Мэйном воевали там. Ничего величественного и тем более ничего прекрасного в войне нет, все это только пустословие тех, кто никогда не бывал на полях сражений. Сам Джордж запомнил на войне только грязь, неразбериху, скуку, одиночество и иногда жуткий страх.

– Вперед, на Ричмонд! Вперед, к великой славе! Вздернем на виселицы подлых конфедератов-безбожников!