Любовь и война. Великая сага. Книга 2

Купер перекинул ногу через порог люка, в крышку которого были встроены маленькие круглые окошки, и спустился в темное нутро лодки. Остальные члены команды уже начали задраивать задний люк, с лязганьем закручивая его наглухо. Купер протиснулся мимо Диксона, стоявшего возле приборов – ртутного глубиномера и компаса для ориентации лодки под водой. В нише между ними горела свеча в плошке, которая должна была показывать наличие воздуха внутри и давать какой-никакой свет.

Обойдя капитана сбоку и согнувшись в три погибели, Купер примостился сзади на длинную, приваренную к борту железную скамью рядом с шестью матросами, которые должны были вращать коленчатый вал, присоединенный к гребному винту. При таком механическом управлении лодка могла развивать скорость до четырех узлов.

– Мистер Мэйн, – сказал Диксон, – будьте так любезны, объясните команде процедуру испытания. – Говоря это, капитан проверил штурвал и рычаг управления горизонтальными рулями.

– Все просто, – сказал Купер; от неудобной позы у него уже ныла спина. – Сегодня мы не будем полагаться только на свечу, чтобы понять, как долго судно сможет оставаться под водой. Сегодня мы будем полагаться на вас, джентльмены. Мы не будем всплывать час… полтора… – (послышался взволнованный ропот), – а возможно, и дольше. Мы не поднимемся на поверхность, пока кто-нибудь не скажет, что больше не может обходиться без свежего воздуха. Каждый должен найти для себя этот предел, не переоценивать свои силы, но и не спешить сдаваться при малейших затруднениях.

При этих словах кто-то из команды позволил себе пренебрежительные замечания, после чего капитану следовало бы вмешаться. Однако Диксон по-прежнему смотрел на приборы; Купер не мог видеть, что он хмурится.

– Когда первый человек скажет: «Поднимаемся!» – это будет сигналом к тому, чтобы откачать цистерны и всплыть на поверхность. Есть вопросы?

– Я только надеюсь, что подняться мы сможем, – с нервным смешком произнес один из мужчин. – А то народ уже говорит, эту рыбину надо было назвать не «Ханли», а «Иона».

– Довольно болтовни, – сказал Диксон, поднимаясь по небольшому трапу и высовываясь из переднего люка.

Купер со своего места видел лишь маленький кусочек открытого люка, в котором темнел овал неба с бледными звездами.

– Отдать носовые и кормовые! – скомандовал капитан.

Купер услышал топот ног снаружи и сразу почувствовал, как лодка поплыла. Диксон спустился вниз и обратился к штурману:

– Мистер Фокс, воздухозаборник открыт?

– Открыт, сэр.

– Стойте возле ручки переключателя. Средний вперед!

– Средний вперед… ручка переключателя, – повторил штурман.

Матросы начали с кряхтением вращать вал.

Работать было неудобно, однако Диксон хорошо натренировал людей, добиваясь от них слаженности и точности движений. Свеча мигала. Вода билась о корпус лодки снаружи.

Капитан снова поднялся по трапу и оттуда отдавал команды штурману, взявшему штурвал. Отойдя от причала, они тут же сменили направление и набрали скорость. По лицу Купера стекал пот. Он чувствовал себя заживо похороненным и хотел оказаться где угодно, но только не здесь. Ему стоило огромных усилий подавлять нараставшую панику.

Все еще высовываясь из люка, Диксон последний раз внимательно огляделся по сторонам и наконец спустился, задраив крышку.

– Готовимся к погружению, – сказал он.

Сердце Купера колотилось так быстро, что заболело в груди. Он вдруг почувствовал бесконечное уважение ко всем этим людям, которые добровольно вызвались участвовать в испытаниях, а еще мучительную боль от потери тех, кто погиб при первых погружениях. Правда, длилось это недолго – вскоре он уже выбранил себя за то, что распустил нюни в такой решительный момент.

– Закрыть воздухозаборник!

– Воздухозаборник закрыт! – откликнулся штурман.

– Открыть забортный клапан кормовой цистерны!

Купер услышал бульканье и шум воды. Корпус лодки покачнулся. Купер схватился за подпорку, вмонтированную в корпус над его головой, когда корма «Ханли» нырнула вниз. Он подумал о Юдифи, о Мари-Луизе. Да и как можно было удержаться от таких мыслей, находясь на судне, которое все уже называют Плавучим гробом?

С мягким стуком лодка опустилась на дно. Матросы в изнеможении откинулись на стенку корпуса, кто-то облокотился о коленчатый вал. Один парень решил пошутить, сказав, что самая трудная часть пути позади. Никто не засмеялся.

Диксон всматривался в ртутную трубку глубиномера. У Купера вдруг начались ужасные видения. Кто-то стягивал на его голове железный обруч, кто-то запирал его в темный чулан, на двери которого не было ручки изнутри…

Александер похлопал по своему жилету:

– Джентльмены, у кого есть часы? Я, похоже, от волнения свои забыл.

– У меня есть.

Купер с некоторым трудом достал плоские золотые часы, которые всегда носил с собой, и откинул крышку:

– Десять минут восьмого.

Огонек свечи горел ровно, воск стекал ровно, создавая вокруг нее цепи крохотных гор.

Через двадцать минут огонь свечи заметно потускнел.

– Воздух уже паршивый, – пробормотал кто-то.

– Ну, желающие могут уйти, – откликнулся другой матрос.