Любовь и война. Великая сага. Книга 2

– Послушайте, Стэнли… Я ведь никогда не обещал, что добьюсь для вас этой должности. Но если вы захотите, я наверняка смогу сделать так, что вас назначат одним из главных заместителей. В любом случае настоящая власть перейдет к тем, кто займется составлением основополагающих документов, а также будет управлять бюро на повседневном уровне. А какой-нибудь христианский размазня вроде Ховарда останется главой только на бумаге. Вот почему я за то, чтобы он получил этот пост. Когда это произойдет, именно те, кто сейчас скрывается за кулисами, и начнут дергать за веревочки цветных марионеток, заставляя их плясать под дудку республиканцев в день выборов. У нас будет целое государство в государстве, послушное нашей воле, и уже через год мы из незначительной превратимся в единственную правящую партию… если дадим ниггерам право голоса, но сохраним над ними контроль.

Блеск глаз Уэйда, сдержанный жар его слов успокоили и убедили Стэнли. Он даже повеселел.

– Ладно, Бен. Я приму должность, которую мне предложат в бюро. Только самую высокую.

– Отлично… великолепно! – Уэйд хотел еще раз хлопнуть его по плечу, но Стэнли уже направился к буфету с напитками. – Вы простите меня по старой дружбе, если я скажу… – Уэйд слегка откашлялся. – В последнее время вы что-то слишком много пьете. Честно говоря, об этом уже начинают судачить.

Стэнли вернул на место пробку графина, повернулся и поднял наполненный до краев бокал.

– Я знаю, – сказал он, глядя на Уэйда поверх мерцающего круга виски. – Но если у человека есть деньги и он их правильно вкладывает, никто не станет прислушиваться к такой болтовне. Никто не захочет рисковать его щедростью. Разве не так, Бен?

Оказавшись в затруднительном положении, Уэйд был вынужден отступить.

– И в самом деле! – засмеялся он и поднял свой пустой бокал в приветственном жесте.

Каффи все больше набирал силу, как и его шайка. Теперь в ней было пятьдесят два человека, и почти треть из них – дезертиры. Они занимали два акра густого леса на относительно сухом участке земли на краю болотистого берега Эшли. Оружие они забирали у убитых на дороге белых, а еду и выпивку воровали в домах, на небольших фермах и рисовых плантациях округа.

Трижды Каффи лично возглавлял набеги на птичники в Монт-Роял. Саму плантацию он приберегал для особого дня, которого очень ждал, и регулярно посылал одного из своих белых парней в Чарльстон, чтобы разведать обстановку.

За последний год Каффи открыл в себе некую инстинктивную способность руководить людьми, независимо от цвета их кожи. Он был уверен в себе, хитер и неумолим благодаря долгим годам рабства. Еще он испытывал особое удовольствие, объедаясь тем, что украл у местных белых, поэтому сильно полнел, и ему приходилось постоянно добывать себе новую одежду. Живот у него стал огромным, лицо – круглым как луна.

В короткие холодные дни начала февраля Каффи с растущим нетерпением всматривался в небо. Он знал, что генерал Шерман, чьей репутацией и тактикой он восхищался, уже прошел через Бофорт и Покаталиго и теперь движется на север, предположительно в Колумбию[63]. Значит, уже скоро, рассудил Каффи, генералу, стоявшему в Чарльстоне, придется перебросить большинство своих людей для обороны столицы, и тогда вся территория вокруг Эшли останется беззащитной, к его, Каффи, большой радости.

Как-то вечером, на второй неделе месяца, Каффи сидел у костра и жарил насаженного на прут голубя, вспоминая бледные, избитые ноги женщины, с которой он развлекался час назад. Его банда взяла к себе двух белых проституток, которым было уже по сорок, и двух мулаток помоложе, чтобы удовлетворять мужские нужды. Каффи как раз ощупывал себя, переживая, не подхватил ли он от шлюхи каких-нибудь паразитов, когда в темноте, за дубами, в дальнем конце их лагеря, послышались крики.

Бросив на землю недожаренную птицу, Каффи вскочил:

– Эй, что там за шум?

– Пленного захватили! – крикнул в ответ светлобородый дезертир из Джорджии в сером кителе. – Поймали на дороге! – Этот парень обладал природной страстью к убийству и был одним из лучших его бойцов.

Положив ладони на живот, Каффи смотрел, как джорджиец и двое негров волокут из тени деревьев насмерть перепуганного лысого коротышку.

– Тащи его сюда, Весельчак! – властно приказал он.

Пленник в замызганной одежде то и дело спотыкался, и что-то в его фигуре неожиданно показалось Каффи смутно знакомым. Парень, которого он назвал Весельчаком, ткнул коротышку штыком от винтовки. Каффи разинул рот от изумления:

– Черт побери… мистер Джонс?

– Это… Нет, неужели!.. – воскликнул Салем Джонс, не веря в такое везение. – Каффи? Каффи! – От восторга он едва не пускал слюни.

У другого костра с полдюжины негров запели боевую песню армии Шермана, припев которой повторялся от самой Саванны:

Привет, Колумбия, счастливая земля,
Пусть буду проклят я, коль не сожгу тебя!