Любовь и война. Великая сага. Книга 2

– Да… – Капрал повернул конверт к свету и еще раз всмотрелся как следует. – Эй, а вот так лучше. Здесь опять имя. Мэйн и слово «майор». А больше ничего. Ну, может, и этого хватит. – Он сложил обе страницы, вернул их в конверт и сунул в карман. – Отнесу лейтенанту сам.

– Хорошо, – кивнул Чонси и пристально посмотрел на него; Сид ответил ему таким же взглядом.

Когда правительство этого проклятого Дэвиса сожгло столько своих архивов, как найти одного-единственного солдата армии конфедератов среди сотен тысяч, возвращающихся сейчас домой по дорогам Юга или лежащих в братских могилах, в лесах и на полях от Виргинии и гор Пенсильвании до утесов Виксберга и холмов Арканзаса?

Оба знали, что это почти невозможно. И все же Сид хотел попытаться, хотя и чувствовал всю безнадежность такой затеи.

Глава 142

Покинув Фредериксберг, Чарльз бесцельно блуждал три дня. Каждую ночь он просто лежал, не в силах заснуть. В очередной придорожной таверне без всякой причины устроил скандал, и его чуть не прирезали за это. Хотел плакать и не мог.

За Рапиданом, в разоренных войной местах, он доехал до развилки четырех дорог и спешился. Пока мул щипал траву, Чарльз снял свое цыганское пончо и улегся на обочине. Он надеялся, что мул будет жевать долго. Ехать ему было некуда.

С северной дороги приближались трое пеших мужчин. Все были в рваных серых мундирах. Один, светловолосый парень лет восемнадцати-девятнадцати, ковылял с помощью самодельного костыля. Его правая нога была отрезана ниже колена.

Он улыбнулся Чарльзу и помахал ему рукой:

– Привет! Ты ведь из наших, да?

Чарльз вынул изо рта сигару:

– Вообще-то, я больше не из чьих.

Окинув его хмурыми взглядами, солдаты тихо переговорили между собой, вернулись на дорогу и пошли дальше на юг. Наверное, домой, хотя их до́ма, скорее всего, больше не существовало, подумал Чарльз.

Потом с дороги послышался звук, похожий на шум колес. Чарльз повернулся, приподнявшись на локте, прищурился и увидел, что навстречу солдатам идет группа из четырех человек. Солдаты молча прошли мимо. Группа состояла из мужчины, женщины и двух маленьких девочек. Все были чернокожими.

Когда они подошли ближе, Чарльз увидел, что одежда на них очень старая, но чистая. Тележка, в которой рядом с какими-то увязанными в узлы пожитками сидели девочки, хоть и имела крепкие колеса, была слишком хлипкой, потому что мастерил ее человек, явно не имеющий опыта в таком деле.

Животного у семьи не было. Тележку тащил сам отец. Мать шла рядом с ним, босая.

Однако родители совсем не выглядели несчастными. Они улыбались и что-то напевали вместе с детьми. Мать и девочки ладонями отбивали ритм. Чарльз смотрел на них, когда они проходили мимо. Негры, увидев его, лежавшего в траве, заметно напряглись. Пение затихло, Чарльз успел услышать только слово «праздник».

Он скривил губы в подобии улыбки. Отец семейства заметил это, как и серую форменную рубашку Чарльза, крепче вцепился в ручки тележки и как можно быстрее потащил ее через перекресток и дальше по дороге на север. Дети оглянулись на Чарльза, но взрослые – нет.

Слишком усталый и подавленный, чтобы сдвинуться с места, Чарльз привязал мула к ветке дерева, а сам прислонился к стволу, собираясь вздремнуть несколько минут. Спешить ему было некуда и незачем. Августа исчезла навсегда.

Проснулся он внезапно. Косой свет означал, что день уже подходил к концу. Что-то защекотало его лицо, и он поднял голову. Это была уздечка, все еще привязанная к ветке. Перерезанная пополам. Мул исчез вместе с седлом и всем остальным. Слава Богу, хоть кольт остался при нем.

От перекрестка он прошел примерно по полмили в каждом направлении. Дорога на запад исчезала за поворотом; вдали виднелись предгорья хребта Блу-Ридж. С минуту он смотрел на горы, вспоминая свой любимый Техас.

Он вернулся к перекрестку. Нигде никаких следов мула. Проклятье!..

Солнце опустилось ниже, бросая длинные стрелы света между деревьями на юго-западной стороне перекрестка. Чарльз внезапно напрягся. Со стороны Шенандоа, за лесом, раздался знакомый клич конфедератов…

Он покачал головой. Это был просто свисток поезда, шедшего через равнину. Скорее всего, поезда янки. У них ведь так много поездов. И так много оружия. И так много людей, которые покинули свои конторы, заводы, склады и амбары, чтобы пойти на войну, какой прежде никогда не бывало.

Чарльз снова вышел в центр пустого перекрестка и оглядел пустую мертвую землю вокруг себя. На один странный миг у него вдруг появилось чувство, словно вся огромная мощь Союза ринулась на него.

И раздавила.

Сгущались сумерки. Он по-прежнему стоял на перекрестке; в глазах его были только отчаяние и невыносимая усталость. Хотелось лечь и никогда больше не вставать.

Но в голове упорно продолжали возникать разные образы. Он вспомнил, как продавец Библий в Голдсборо говорил о том, что на равнинах нужны кавалеристы. У него был опыт. Может быть, это его шанс выжить, начать все сначала и даже когда-нибудь обрести каплю надежды?

Надежду в этом новом мире? Глупая идея. Лучше просто лечь на траву на обочине и больше не подниматься.