Любовь и войны полов

Как бы-то ни было, но атеист Фрейд, клеймивший любовь теоретически, сам в жизни относился к ней трепетно и нежно, а вот поэт безудержно и выспренно её воспевавший и трижды исповедавшийся на смертном одре, вёл список совращённых им дам, среди которых были и замужние. Один ждал невесту несколько лет, пошёл ради брака с ней на всемирную мистификацию и должностное преступление, создав секту типа «Аум Синрекё» с тайной инквизицией и бандой истеричек, устраивавших аутодафе каждому отступнику. А второй рисовал на своих страничках сиськи и письки, и даже уже и женившись, и настрогав кучу детишек считал, что женатому человеку вполне доступен публичный дом. Примерно, как, «имеющий повара, ходит и в ресторан.» Такова уж человеческая натура – уж очень она противоречива. Один воспевал «трепетную» любовь, кувыркаясь в чужих постелях, а второй, наоборот, любил как раз «преданно, трепетно и нежно» и т. д., не переставая обзывать собственную любовь «животным» чувством. А заодно и обвинять всех детей в «тайных сексуальных домогательств к матери и желании смерти отца». Фрейд, во всяком случае, тут старался быть честным. В первую очередь, по отношению к собственной диковатой «теории». Он тщательно искал у себя повод для «сексуального желания к своей матушке», лихорадочно пытаясь найти в своём младенчестве момент, когда мог бы видеть её обнажённой. И не успокоился до тех пор, пока не нашёл, что «это вполне могло быть, когда они путешествовали с нею в поезде в младенческом возрасте…» Не правда ли, мило?!.

Но ведь даже уже и животные никогда не испытывают сексуального влечения к другим видам; даже и к очень похожим на них внешне. У собаководов вязка между породами означает конец такому, как представителю своей породы. Почему? Потому, что во всех этих случаях появляется культурно нежизнеспособное потомство. Даже и у животных, высокая сексуальная избирательность существует – заметим – как главное условие существования их вида! А у некоторых из них моногамность сохраняется и вообще на всю жизнь – гибнет один и другой – тут же умирает с тоски. Остаётся лишь выяснить, что более естественно для человека: Ромео и Джульетта или царь Соломон с его тысячью жён и наложниц. Средние цифры, понятно, тут не приемлемы. Вообще-то говоря, моносексуальность это тоже условие для существования человека, как вида. Ну, а рода, уже и тем более. Потому что, как это будет видно ниже, сексуальная свобода (как частота кровосмешений) давно поставила уже на грань исчезновения целые страны и народы. Открытая психология объясняет это – как обострённое чувство сексуального самосохранения (то есть мораль), следующим образом: как подсознательное стремление к сохранению генетической чистоты своего рода. Как сохранение своего рода от его вырождения…

– во-первых, сексуальность – как необходимость продолжения рода, есть потребность и голема в создании нового голема. Поэтому, понятно, принадлежит сознанию не человека, а и его голема. А голем ищет себе всегда только максимально идеального партнёра для наилучшего продолжения своего рода. Как же он его ищет? Ну, во-первых, в своём волновом диапазоне, в во-вторых по оптимальной генетической совместимости – ему необходимо только максимально здоровое потомство. Получается, что любой «нормальный» голем прекрасно знает, что для создания наилучшего потомства ему подходит только тот голем, сочетание с плотью которого даст максимально жизнеспособный род. Как, кстати, и каждая женщина всегда выбирает своего мужчину по единственному признаку – по максимальной активности его иммунной системы! А не по карману, и не по внешности… Что «зашито» в самом «запахе мужчины», от которого женщина, действительно, может вполне «потерять голову»…

Собственно, это и есть то, что называется «чувством породы», которое у аристократов есть, а вот у дворняг – его нет. Почему же, обострённое генетическое обоняние наших големов, так исключительно важно для них? Поясним на примере…