Любовь и волки (СИ)

— А ты почему полезла в воду, если не умеешь плавать? — высказал ей встречный упрек Игнат. — Я же просил тебя не участвовать вообще в этом году в конкурсе, но ты такая упрямая!

— А прямо нельзя было сказать, что будет такое соревнование? — Акулина рассерженно поджала губы.

— Ты же знаешь, я не могу разглашать подробности конкурса, даже самым близким! Но я намекал, намекал тебе, но ты все равно пошла за печатью!

— Ну все уже! — огорченно всплеснула руками Акулина. — Можешь уже не волноваться! Вылетела я из конкурса!

Эту милую и почти семейную перебранку я прервала, смущенно кашлянув:

— Может, я лучше пойду?..

— Нет! — в один голос ответила спорящая парочка.

— Мы еще чай не допили, — добавила Акулина.

— И мне тогда налей, — уже более миролюбивым тоном произнес Игнат.

— Сейчас, — Акулина проворно достала еще одну чашку, налила в нее чай и заботливо подвинула к нему. — Пей. Только не обожгись, а то горячий...

Я наблюдала за ней и не узнала ту дерзкую ироничную ведьму, к которой испытывала неприязнь с первых дней. Сейчас передо мной порхала милая девушка с глазами, излучающими тепло и любовь. В Игнате тоже исчезли прежние самоуверенность и наглость. И на Акулину он смотрел с не меньшим теплом. То, что между этими двоими летают искры, видно невооруженным взглядом, только непонятно, почему они до сих пор не вместе?

— Кстати, Аня уже знает о твоем секрете, — призналась Акулина, водя пальчиком по краю чашки. — Я ей рассказала, ведь она все равно видела тебя без морока...

— Но я никому не скажу, — с жаром заверила я. — Сохраню все в тайне.

— Спасибо, — коротко ответил Игнат и уткнулся взглядом в чашку.

— Я вот одного так и не могу понять... — вдруг протянула Акулина, откинувшись на спинку стула. — Почему на Аню не действуют твои флюиды, а? Как думаешь, Игнат?

— Возможно, я просто не так уж силен? — усмехнулся тот. — Полукровка ведь...

— Опять ты за свое! — Акулина хлопнула его ладошкой по плечу. — Ни при чем тут твои силы... Аня, а у тебя никого в роду из ведьм не было? Они в любом случае не так подвержены любовной магии...

— Не знаю, — я растерянно пожала плечами. — Вроде, не ходили у нас в семье такие истории... Хотя... Прапрабабку мою, в деревне, где она жила, травницей звали... Но это мне уже бабушка как-то рассказывала, поэтому подробностей не знаю. А больше ничего такого не слышала, нет...

— Травница... Травница... — раздумывая, протянула Акулина. — Конечно, может, она как раз и была ведьмой... Вдруг защиту какую поставила на род от любовного приворота? Хотя... Для этого надо быть очень сильной ведьмой, в таких просто травницами не называют... Где ж собака зарыта? Эх, была б жива моя бабка, может, она бы что и надумала... Надо будет в ее тетрадях и книгах порыться, вдруг чего найду похожего...

За окном как-то незаметно сгустились сумерки, и я засобиралась домой. Точнее, к Миле и ее семье. Они уже, наверное, беспокоятся...

— Тебя проводить? — предложила Акулина.

— Нет, что ты! Сама дойду, тут же недалеко, — я улыбнулась. — А ты еще понаблюдай за своим пациентом, — я бросила взгляд на Игната, который, кажется, обрадовался моему отказу.

— Давай хотя бы до калитки провожу, — все же предложил потом мне, видимо, вспомнив, кто в этом доме хозяин.

— Завтра будет творческое испытание, — понизив голос, сказал он, когда мы поравнялись с калиткой. — Какое именно, не могу открыть... Сама понимаешь. Но будь готова что-нибудь спеть или станцевать... И я тебе всего этого не говорил...

— Молчу, — я усмехнулась, приложив палец к губам. — Только как бы меня тоже не исключили из конкурса, ведь я так и не доплыла до финиша.

— Зато ты доплыла до тонущего ведущего, и я, бы уже за одно это присудил тебе первое место, — Игнат тоже улыбался, но уже по-приятельски, без «включения» своих фавновых чар.

— Что ж, посмотрим. Но в любом случае, спасибо! — я вышла за калитку. — И до завтра...

— Пока! — он взмахнул ладонью на прощание и пошел обратно к крыльцу.

Я же направилась в сторону дома Полоскунов. Улицы в Больших Перевертышах были хорошо освещены, пусть и почти безлюдны, поэтому я не боялась идти одна. Но только лишь до той минуты, пока не почувствовала на себе чей-то взгляд. Я никогда не страдала паранойей, и мне всегда казалось неправдоподобным, когда кто-то рассказывал, что чувствовал, как за ним наблюдают. Как можно ощутить неосязаемое? Но теперь я испытывала именно это чувство: на меня смотрят, безотрывно. Следят. У меня даже между лопаток стало горячо. А потом накатил страх. Я оглянулась. Никого. Но все равно пошла быстрее. Когда же спиной услышала шаги, и вовсе побежала, млея от ужаса и боясь обернуться.

— Аня! — раздался вдруг окрик.

Но я продолжала нестись сломя голову.

— Аня! — уже совсем рядом. И меня схватили за руку.

Я зашлась в немом крике, но меня рывком развернули за плечи. Я встретилась взглядом взволнованными карими глазами. Знакомыми. Любимыми...

Слезы облегчения застлали глаза. Господи, это Глеб... 

Глава 20

Страх схлынул, а мгновение радости сменилось негодованием.

— Так это ты за мной следил? — вспыхнула я. — Зачем крадешься и пугаешь до смерти?