Любовь и волки

На странице было несколько пунктов: «1.Зажечь пять свечей. 2.Оросить кровью пострадавшего, затем заказчика рисовые зерна. Дать впитаться. 3. Произнести слова прощения и избавления. 4. Оросить рис собственной кровью. 4. Произнести слова-запечатывание. 5. Выбросить рисовые зерна в огонь». Самих заклинаний, как уже понятно, было два. И с первого взгляда казалось, что они состояли из набора несочетаемых слов и даже звуков, однако потом, вчитавшись и вникнув, начинаешь осознавать их звучание и странную силу.

Тем временем Акулина отправила мужчин разжечь костер на заднем дворе, сама в это время подожгла пучок трав. Те сразу задымили, наполняя комнату терпким горьковатым запахом. Ведьма окурила этим дымом все углы и дождалась, пока весь пучок не сгорит. Когда вернулись Глеб и Ден, Акулина объявила, что пора начинать.

— Аня, ты первая, — тихо сказала мне. — Распусти волосы… Садись на пол, на колени. Разложи перед собой платок. Зажги пять свечей, расставь их полукругом, прямо на полу, да, — и она подала мне вазу с рисом. — Держи на весу. Теперь стилет… Катерина Андреевна, нужно порезать палец, немного, чтобы несколько капель упало на рис. Затем Денис. Потом Глеб и Софья Ильинична. Именно в таком порядке.

Четыре густых капли крови — и всего несколько минут алый узор украшал белизну рисовых зерен. Затем кровь впиталась, исчезла в глубине, будто и не было. Я, уговаривая себя не удивляться подобному чуду, перешла к заклинанию. Я слышала свой голос со стороны — тихий, тягучий, напевный. По телу бежали мурашки, немели пальцы, кружилась голова. Казалось, еще чуть-чуть, и я оторвусь от земли, а мир вокруг исчезнет.

— Твоя кровь, Аня, — вновь прозвучала подсказка Акулины.

Я решительно надрезала свой палец и позволила нескольким каплям крови упасть в вазу. И пока они впитывались, исчезая, перешла ко второму заклинанию. Когда я произнесла последнее слово, мне показалось, что силы оставили меня. Накатило слабость, потяжелели веки, снова загудела голова.

— Еще чуть-чуть, Аня, — подбадривающе похлопала меня по плечу Акулина. — Нужно дойти до костра и сжечь. Это должна сделать ты. Закончи ритуал.

Я кивнула и заставила себя подняться. Глеб придерживал меня за руку, остальные шли следом. Наконец костер, высокий, яркий… Наверное, его видит весь поселок. Я подошла ближе. Языки пламени потянулись ко мне, желая ужалить. Я быстро опрокинула в них вазу с рисом, и огонь с жадностью накинулись на пищу, зашипел, заплясал, пожирая проклятье. Туда ему и дорога… Надеюсь, у меня все получилось.

После ритуала слабость никуда не пропала, поэтому ритуальную часть Акулины я помнила отрывочно. Снова платок… Новые свечи… Стилет… Только вместо риса — земля. И зеркало, небольшое, овальное, на подставке. Опять кровь Серовых и Волковых, но в обратном порядке. Слова заклинания. Кровь Акулины. Еще слова, гортанные звуки, язык будто не наш… Или мне так лишь казалось? Костер… Пляшет, радуясь новой пище…

— Все закончено, — сквозь шум в ушах донесся усталый голос Акулины. — Можете уходить. Мне надо еще все здесь почистить…

— Аня? — это Глеб. Не дожидаясь ответа, он подхватил меня на руки. — Бабушка, идем…

Я не успела заметить, как мы оказались на крыльце своего дома. Дверь открыла Софья Ильинична и первым делом крикнула в темноту дома:

— Папа! Ты здесь?

Молчание.

— Прадед? Выходи… — попросил уже Глеб.

Тишина.

— Никак и вправду ушел? — протянула Софья Ильинична.

— Похоже на то, — с ноткой грусти отозвался Глеб.

— Это значит, у нас получилось? — спросила я, отчаянно борясь со сном.

Глеб лишь улыбнулся и понес меня наверх. Спать. Это единственное, что мне было сейчас нужно. С остальным разберемся завтра…

Глава 33

Проснулась я далеко за полдень. Когда увидела, который час, подхватилась, как ужаленная. Это же сколько можно спать! А Глеб еще и шторы завесил, чтобы свет не мешал! Вот же… Я быстро оделась, забежала в ванную умыться и спустилась на первый этаж. В кухне нашлась Софья Ильинична с неожиданной гостьей — Серовой-старшей.

— Доброе утро, — поздоровалась я, скрывая удивление.

— Да уже давно добрый день, — хмыкнула Софья Ильинична, подливая Катерине Андреевне чаю. — Есть будешь? Вон мясо жареное на плите. А тут пирожки, тоже с мясом, Катюша принесла…

О, уже «Катюша», а вчера еще они друг другу гадости отвешивали.

— Я, пожалуй, тоже чайку выпью, с пирожками, — выбрала я.

— И то правильно! — одобрила Катерина Андреевна. — Садись уже…

— А где Глеб? — спросила я, хватая с тарелки аппетитный румяный пирожок. Только сейчас осознала, как же проголодалась!

— Так пошел к Игнату, конкурс они обсуждают. На сегодня же финал перенесли, — ответила Софья Ильинична.

— Дениска тоже там, — вставила Серова.

— Сегодня финал? — от удивления я даже перестала жевать.

— А ты разве не знала? Вроде, обсуждали вчера… — пожала плечами бабуля.

— Не помню… Наверное, вчера была занята другими мыслями, — вздохнула я.

— Как хоть чувствуешь себя, деточка? — спросила меня уже Катерина Андреевна. — После ритуала на тебя страшно было глянуть…

— Правда? — я растерянно улыбнулась. — Да, вроде, неплохо себя чувствую. Вполне бодро…