Любовь и выборы

Эти картинки грели душу. В последние годы, когда дела Льва Михайловича стали катиться под откос, он все чаще в мечтах уносился то на рыбалку, то на охоту. Но и там он стрелял исключительно в своих бывших клиентов, замаскированных то под медведей, то под хорьков. Эти мечты восстанавливали его душевное равновесие. Чем ниже ему приходилось пригибать голову в угодничестве перед заказчиком, тем мстительнее и злее становились его мечты.

Маша Соловьева пришла вовремя. Она переступила порог и остолбенела. Во всю ширь стены был натянут баннер, где на бледном рвотно-розовом фоне цвели слова «Тыква – овощ будущего».

– Что это?

– Это? Ваше политическое кредо!

Лев Михайлович бойко выдернул из реки воображаемые удочки. К черту рыбалку, труба зовет. И он, как боевой конь, раздувая ноздри, ринулся в бой.

– Нравится? Это я придумал!

– Вы о чем? Какая тыква? Я про сельское хозяйство вообще ничего не знаю! – Маша почти плакала. – И вообще, я на такое не подписывалась. Ладно еще про велодорожки написали бы. Но тыква… Господи, при чем здесь овощ будущего?

– Мария! – Строго одернул ее Лев Михайлович. – Прекратите истерику! Мы с вами идем по кругу. Вместо того чтобы работать, мы опять в который раз обсуждаем азбучные истины. Вы сколько избирательных кампаний провели? Какой у вас опыт? Молчите? То-то! А у меня за спиной множество пойманных… простите, избранных депутатов и глав исполнительной власти. Вы должны мне верить, потому что профессия политтехнолога – такая же, как профессия хирурга или летчика. Не будете же вы давать им советы, ложась на операционный стол или садясь в самолет. Так и со мной. Я знаю, что делаю, уверяю вас.

– А тыква?

– Что тыква?

– При чем здесь тыква? У нас же городская дума…

– Вы правильно ставите вопрос. Городская, да! Но в этом-то и изюминка этого лозунга. Эта тыква имеет не прямое, а, я бы сказал, переносное значение. Она используется не в аграрном контексте, а сугубо в политическом.

Маша молчала, и было видно, что она растеряна. Пока все шло по плану.

– Машенька, вы позволите мне так вас называть? В этой тыкве зашиты мощные идеи. Ну давайте так: кому нужен депутат, который борется за велодорожки? От молодежного депутата ждут критики режима, революционной искры. Понимаете? Это сейчас в тренде! В этом политическом сезоне такая мода, если хотите. Низвергать и ниспровергать – вот основа молодежного политического стиля.

– А тыква тут при чем?

– Маша, а самой подумать?

Маша покраснела. Мыслей не было. Но молчать было неприлично, могли счесть тупой.

– Это намек на Хеллоуин?

– Не понял.

– Ну, Хеллоуин, праздник такой. Когда из тыквы выбирают мякоть, вырезают в ней глаза и рот и ставят внутрь свечку.

– А какой в этом политический подтекст?

– Ну не знаю… Ну типа… Хеллоуин – это же праздник умерших. Ну вроде как с повышением пенсионного возраста даже умершие будут ходить на работу, – Маша сама устыдилась глупости сказанного.

Лев Михайлович громко засмеялся, но как-то театрально. Он натренировал этот смех, когда избирал мэра в одном из среднерусских городов. Тот мэр очень любил рассказывать анекдоты, но выбирал почему-то несмешные. Совсем. Тогда-то Лев Михайлович и научился так смеяться.

– Машенька, вы прелесть! Но это слишком сильная мысль. Нам бы что попроще. Ваша тыква имеет другую начинку… Впрочем, вот! – и Лев Михайлович торжественно вручил листок бумаги.

– Что это?

– Ваша речь. У вас хорошая память? Быстренько выучите, тут буквально на минутный ролик. И вперед, к победе!

Маша читала, слегка шевеля губами. Лев Михайлович прикидывал, какой ракурс взять, чтобы максимально убрать из кадра ее обаяние.

– Да, и еще! Вы же помните, какой у нас имидж? Попрошу убрать волосы за ушки. Позвольте, я слегка приглажу вам волосики…

И быстрым движением, каким детский хирург-стоматолог удаляет молочные зубы, Лев Михайлович опрокинул на ладонь какой-то пузырек и провел ею по голове Маши. Она пискнула и отпрянула. Совсем как малыш, у которого стало на один зубик меньше. Но поздно – дело было сделано. Волосы приобрели жирный блеск и выглядели так, словно их моют только по большим праздникам.

– Что вы делаете?

– Расставляю последние акценты, добавляю штрихи, если угодно.

Маша принюхалась.

– Что это?

– Масло. Льняное, кажется.

– Какая гадость! Это уже перебор! Я так не согласна! – Маша дернулась в сторону двери.

– Машенька, постойте. Подумайте о том, сколько добра вы сможете сделать для людей, став депутатом. Разве оно того не стоит? Мы с вами обо всем, как мне казалось, договорились. Ваш образ – это полное пренебрежение ко всему, что отвлекает от общественного служения. А эти завитки, пышные волосы настраивают избирателя на мысль, что ничто человеческое вам не чуждо.

– Так оно и не чуждо.