Любовь и зависимость

постоянного наслаждения. Но все же отсутствовало что-то важное, чего она хотела, но не могла получить. Тогда она последовала примеру своего друга и начала принимать амфетамины. Пока Энн не разрушилась полностью, что быстро случается со многими наркоманами, она регулярно нюхала наркотик и постоянно была под кайфом. Она нюхала утром, когда вставала, затем пробовала посетить занятия, но принятая доза мешала ей сконцентрироваться. Хотя она все еще официально была студенткой, но должна была, по всем признакам, скоро вылететь. Она нюхала наркотик также и вечером, прогуляв по городу весь день, так что у нее выработалась привычка употреблять снадобье два раза в сутки. К лету она решила, что не может поехать домой. Она сопротивлялась просьбам своих родителей, а затем и их требованиям, пока, наконец, они не прекратили посылать ей деньги. В середине лета она все же возвратилась на Восток с запасом наркотика. Как только она добралась домой, родители увидели в ней радикальные перемены. Когда вскоре пришла расшифровка из Университета, с плохими результатами и уведомлением о незавершенной учебе,

Энн призналась в своей привычке к наркотикам.

После первоначального потрясения и недоверия, семья решила снова вернуть дочь на правильный путь. Они надеялись, что теперь, когда Энн вдалеке от той компании и того мужчины, все может снова быть, как прежде. По рекомендации друга семьи, они послали своего своенравного ребенка к психиатру, который контролировал ее воздержание от наркотиков в течение краткого пребывания в местном доме отдыха. Довольно скоро все стало выглядеть надлежащим образом, но Энн вовсе не чувствовала себя хорошо. Она была скучной и угнетенной. Правда, она теперь воздерживалась от наркотиков, но это было главным образом последствием ограничений данной ситуации. Через некоторое время она решила, что ей нехорошо от такой обстановки, и однажды утром уехала на автобусе, дождавшись, пока родители уйдут из дома.

Возвращение в Лос-Анджелес не обеспечило того подъема, который она хотела испытать. Ее возлюбленный не сумел понять ее повышенной потребности в эмоциональной поддержке. Она чувствовала себя заброшенной и одинокой, семьи больше не было за ее спиной, и ничего не было впереди. Столкнувшись с отказом отца финансировать еще одну попытку обучения в следующем году, она вынуждена была материально рассчитывать только на себя — впервые в своей жизни. Энн попросилась на работу в свой Университет и пошла работать машинисткой в Отделение Изящных Искусств. Ее работа помогла ей сохранить некоторый минимальный контакт с действительностью, но не обеспечила ничем позитивным. Также, как и в школе, ее проблема состояла не в том, что она не могла следовать правилам; все, что она могла делать — это следовать правилам.

Год состоял из мучительно унылых дней и бурных ночей и уикендов. Почувствовав отчуждение своего последнего любовника, Энн возвратилась к практике многочисленных романов. Ее увлечения были подобны наркотику: неистовые поначалу, они затем быстро увядали и ослабевали. Каждый раз она думала, что нашла в новом возлюбленном новый смысл жизни; и всегда это оказывалось бессмысленным. Ее неумеренность в наркотиках и сексе представляла из себя попытку симулировать реальные чувства и полноту бытия. В состоянии интоксикации она могла верить, что заслужила то внимание и то отношение, которого всегда хотела. К этому времени она участвовала в некотором количестве занятий — дом, плавание, школа, выпивка, секс, наркотики, психиатрия, работа в офисе — и все же, все ее отношения в рамках этих занятий были внешними и пассивными. Просто нечто само происходило с Энн. Она ни во что не привносила собственного характера или духа.

Эта пустота была характерным образом представлена в ее интенсивном, и все же странном поиске секса. Желание иметь любовников отражало глубинную потребность Энн в человеческой близости. Но так как она не могла активно формировать сексуальные отношения и ситуации, в которых участвовала, то ее усилия превратить свои романы во что-то, отличное от случайных, отчужденных и в широком смысле временных встреч, были абсолютно неуспешны. Хотя она была чувственной женщиной и искренне наслаждалась физической разрядкой при занятиях любовью, она не пыталась сделать эти удовольствия постоянной частью своей жизни. Тот факт, что иногда она имела много секса, а иногда почти никакого, наводит на мысль о том, что секс был только еще одной вещью, которая происходила с ней случайно или в соответствии с чьим-нибудь чужим решением. В области сексуальной активности, где у нее имелась потенциальная возможность построить часть своей жизни на позитивном интересе, она всего лишь сформировала еще одну аддикцию, потому что вся ее жизнь была, в конечном счете, рядом пассивных реакций. Так что не удивительно то, что Энн с готовностью жертвовала сексуальным возбуждением, когда видела шанс для чего-то, чего жаждала еще больше — мира и довольства.