Любовь и жизнь леди Гамильтон

Оказавшись в своей каморке, она почувствовала такое изнеможение, что с трудом смогла раздеться. Однако когда она хотела приготовить себе постель и лечь, ее охватила дрожь: на одеяле еще лежала книга, которую ей дала миссис Кейн. «Ромео и Джульетта».

Она схватила книгу и углубилась в чтение. Исчезла усталость, трепетный порыв заставил снова напрячься все ее нервы. И в тот момент, когда сцена в театре Друри-Лейн отчетливо возникла в ее памяти, она вдруг осознала великую цель своей жизни. Чарльз Овертон указал ей путь: она должна стать служительницей искусства, актрисой, чтобы могуществом своей красоты, силой духа повергнуть к своим ногам этот враждебный мир.

Это решение жгло ей душу. Все снова и снова повторяла она слова Джульетты, стараясь дать ее чувствам новое, более точное выражение. В душе Эммы забил источник, о существовании которого она не подозревала. Она прошла весь дурманящий путь любви — от тоски нетерпеливого ожидания до безоглядной готовности отдаться любимому, от предчувствия близящейся беды до последнего отчаянного крика гибели.

Все это стало теперь ее чувствами, ее страстью, ее болью.

Явился Ромео. Ее пронзил его взгляд, пожатие его руки наполнило ее восторгом, его поцелуй превратился в пожирающее пламя страсти. Ромео… Овертон…

Глава пятая

На следующий день миссис Кейн потребовала книгу обратно. Эмма достала у книготорговца другой экземпляр. Она скупила все имевшиеся у него пьесы Шекспира и с неистовством одержимой устремилась к новой цели. За пять ночей она справилась с ролью Джульетты, за семь — Дездемоны. Затем принялась за Офелию.

Заучивание ролей давалось ей легко. Мимика также не представляла трудностей. Ей было вполне достаточно маленького зеркала, чтобы следить за движениями губ, глаз, за постановкой головы. Но ей не удавалось увидеть своих плеч и бедер. Беспокоило ее и звучание голоса. Нельзя было говорить громко, чтобы не помешать другим продавщицам, спавшим в соседних комнатах, и поэтому приходилось понижать голос почти до шепота. Найдет ли она нужную интонацию тогда, когда будет пытаться устроиться в театр Друри-Лейн?

Вот на что было теперь устремлено ее честолюбие. Она сгорала от желания играть с Гарриком и затмить миссис Сиддонс. В том, что это ей удастся, она ни на мгновение не сомневалась. Только бы оказаться на сцене, и победа будет за ней. Тогда перед Чарльзом Овертоном предстанет настоящая Джульетта.

Наутро после своей первой встречи с ним она пришла в магазин в твердой уверенности, что через секунду увидит его в дверях. Он ее разыскал и явился под предлогом покупки, чтобы просить о свидании. Так она представляла себе это и именно так поступила бы на его месте.

А что потом? Этого она не знала, да и думать об этом не хотела. Это она решит, когда он придет.

Однако он не шел. Неужели он ее не любит? Но о чем же тогда говорили его глаза? Почему он поцеловал ее? Очевидно, возникло какое-то препятствие, но Овертон все преодолеет. И наступит день, когда в толпе появится его высокая фигура.

Всякий раз, когда у входа в магазин кто-то останавливался, сердце ее начинало биться сильнее, а глаза обращались к двери.

* * *

В один из первых дней августа она увидела, как перед магазином остановился экипаж. Грум открыл дверцу, и дама в дорогом костюме вышла из экипажа и появилась в магазине. Мисс Келли!

Мистер Кейн с глубоким поклоном поспешил ей навстречу.

— Я в восторге, что вижу вашу милость. Ваша милость давно не удостаивали меня посещением.

Она посмотрела на него высокомерно.

— Вы плохо обслуживали меня в последний раз, предложили герцогине Девонширской лучшие бриллианты, нежели мне. Я ни в чем не хочу уступать кому бы то ни было. Пожалуйста учтите это на будущее.

Она небрежно опустилась в кресло, которое он ей услужливо пододвинул, и как бы рассеянно осмотрела помещение. При этом ее взгляд упал на Эмму, но ничто не говорило о том, что мисс Келли узнала девушку.

— Я была недавно в Париже в обществе графини Полиньяк…

— Обергофмейстерины французской королевы?

— По ее словам, Мария Антуанетта заказала для первого большого приема следующей зимы драгоценный убор из изумрудов. Так что изумруды войдут в моду.

Мистер Кейн отвесил глубокий поклон.

— Я бесконечно благодарен вашей милости за подсказку. Своим поставщикам…

— Как вы воспользуетесь моим сообщением, меня не интересует. Но во всяком случае я хочу надеть изумруды раньше королевы Франции на восемь дней. И ни одна леди во всей Англии не должна меня опередить. Вы поняли?

Он, улыбаясь, кивнул.

— Новую моду введет не Мария Антуанетта, королева Франции, а…

— Мисс Арабелла Келли, королева Лондона. Итак, покажите ваши изумруды.

Он поспешно приказал Эмме принести коробки и футляры.

— Ваша милость разрешит, чтобы мне помогла мисс Лайен? — И добавил, бросив исподтишка испытующий взгляд: — Мисс Лайен, новая продавщица.

Мисс Келли медленно подняла глаза на лицо Эммы.

— Мисс Лайен? — сказала она равнодушно. — Ну что ж, кажется, она красива.

Она склонилась над камнями, внимательно их разглядывая, и выбрала украшение ценою в три тысячи фунтов.