Любовь и жизнь леди Гамильтон

У подножия трона на длинном красном столе помещалось огромное лотерейное колесо. На меньших столах были раскиданы игральные карты и кости. Широкие серванты несли груз бесчисленных яств и вин. Роскошные кушетки, покрытые коврами и шелковыми подушками, манили в укромные уголки.

Сквозь этот ад, под звуки музыки невидимого оркестра, со смехом и криками неслась орда красных чертей и чертовок. Целыми группами они в необузданном веселье катались по диванам, затевали потасовки в углах, толпились у столов с едой и напитками, где нескончаемым потоком текла красная река вина.

Проходя с принцем по залу, Эмма, дрожа, прильнула к мисс Келли. Воркующий женский смех, громкий гогот мужчин, душераздирающая музыка — все это било по нервам. Больше всего ей хотелось повернуться и бежать из этого адского котла, в котором, казалось, все делалось ради того, чтобы заглушить разум и породить самые дикие фантазии.

Мисс Келли улыбалась ей. Она спокойно и уверенно двигалась вперед, в самой гуще этого водоворота. Рука ее крепко охватила талию Эммы, а в глазах как бы затаилось ожидание. Она знала всех. Каждого называла по имени и могла о каждом рассказать самые удивительные истории.

Лорд Кэмптон, маленький, подвижный, как угорь, убил на четырнадцати дуэлях одиннадцать противников и троих сделал калеками. Леди Уэнтворт, изящная и нежная, как эльф, могла перепить любого матроса. Лорд Рокингем и лорд Оксфорд стяжали неумирающую славу, устроив на пари состязания пяти гусей с пятью индюками. Мисс Пэйтон, бледная и стройная, как лилия, дочь лорда, фрейлина двора, родила троих детей от разных любовников и теперь собиралась идти с неким герцогом к алтарю.

Великое и малое, смехотворное и страшное — все здесь перемешалось; казалось, ничто не имело прочных устоев, единственным правилом было отсутствие правил.

Внезапно их внимание привлек общий крик.

— Сатанина! Да здравствует Сатанина, спутница Люцифера! Сатанина, королева ада!

Под руку с Люцифером, сопровождаемая толпой молодых мужчин, взошла на трон юная женщина. Одежда телесного цвета, как кожа розовой змеи, облегала ее пышные формы. Над ее лицом Мадонны диадема из рубинов и бриллиантов рассыпала в светлых волосах кроваво-красные искры.

— Леди Уэрсли, — восхищенно закричал принц Георг. — Это леди Уэрсли, королева прелюбодеев.

Сатанина сделала знак рукой, требуя тишины. Все столпились близ нее. Молодые люди из ее свиты расположились на ступенях трона, а Люцифер, как бы в знак преклонения, опустился к ее ногам.

И Сатанина заговорила.

— Друзья и подруги красного рая, поклонники света, почитатели огня — Сатанина благодарит вас. Но души ваши сумрачны, а сердца полны грусти. Излейте свои страдания. Что гласит закон? Ни во что не верить, ничему не удивляться! По эту сторону — на земле — жизнь, по ту — ничего. Итак, каков же вывод? Дать волю своим страстям! Женщина проявляет себя в любви. В любви она рождается, любовь — ее предназначение, от любви она умирает. Что дурного в том, что я любила? В мрачные времена мужчины — тираны душ, рабы себялюбия — установили закон, по которому женщина принадлежит одному единственному мужчине. Она должна закрыть глаза, заткнуть уши, спрятать руки, чтобы ни одно лицо, ни один голос, никакое прикосновение не показались ей прекраснее, чем лицо, голос, прикосновение этого единственного мужчины. Но Сатанина спрашивает: красив ли сэр Ричард Уэрсли?

Наклонившись, она огляделась вокруг, как бы ожидая ответа. Раздался громкий хохот, как после остроумной шутки.

Леди Уэрсли кивнула.

— Сэр Уэрсли красив. У него лицо обезьяны, голос попугая, кожа жабы. Сатанина должна быть безмерно благодарна тем, кто выдал ее за него замуж, когда она была еще неразумным ребенком. Однако у него есть сердце. Он не препятствовал ее поискам у других той красоты, которую она не нашла у него. Но настал день, когда ему понадобились деньги, и тогда он подал жалобу на одного из тех, чьей красотой наслаждалась Сатанина в уединении, и запрятал его в тюрьму. Посмотрите на него сами, друзья! Судите сами, можно ли было Сатанине найти здесь красоту.

Она сделала одному из молодых людей своей свиты знак подняться к ней. Он повиновался, и все увидели мощный стан Геркулеса.

— Дэвис, — приветствовали его присутствующие, — капитан Дэвис! Лучший борец доброй старой Англии!

Она нежно похлопала его по широкому затылку и мягко толкнула на прежнее место.