Любовь – игра, в которой всё серьёзно

Женщины и мужчины скандалили, спорили, агрессивно сливали друг на друга негативные эмоции, попадали в неприятные и драматические ситуации, подстраивали друг другу каверзы.

Отцы и матери ругали, наказывали детей, которые страдали и плакали. Взрослые дети изнуряли родителей непокорностью, упрямством и ленью.

Люди вокруг мучились депрессиями, аллергиями, бессонницей, похмельем, болезнями. Эти состояния составляли суть их жизни. Никто никого не хотел понимать.

С работы домой, из дома на работу. Там и там Антона ждала размытая реальность в виде густого тумана, в котором восприятие действительности ограничено зыбкими неясными контурами предметов без объёма и цвета, где нечем было дышать.

Его раздражало всё и все.

Прошлая жизнь изредка всплывала в памяти фрагментами, как нечто недосягаемое, словно счастливые годы жизни были галлюцинацией, фантомом. Обрывочные сюжеты вызывали  приступы агрессии. Он уничтожил фотографии и письма, выбросил вещи, напоминающие о Марине, спрятал в чулан зеркала.

Антон пробовал  горстями глотать таблетки от депрессии, повесил на окна тяжёлые тёмно-коричневые шторы, чтобы отгородиться от внешнего мира, почти не включал свет, глушил тоску алкоголем.

Если бы для выживания не было нужды работать, зарабатывать, он отказался бы от профессии.

Почувствовать вновь вкус жизни не получалось. Да он и не стремился что-то менять.

Лишь недавно внутри что-то неясно шевельнулось, вернуло робкое желание оглянуться по сторонам, вспомнить, что он живой.

Это случилось, когда в отдел, которым Антон заведовал, пришла новая сотрудница, Жанна Игоревна Постникова.

Женщина бесила его  жизнерадостностью, избытком энергии, самостоятельностью, настойчивостью, профессиональной уверенностью.  Антон относил эти качества к желанию выделиться, что сильно раздражало.

Жанна ярко одевалась, назойливо лезла на глаза, задавала слишком много вопросов, причём постоянно улыбалась и бесцеремонно стреляла глазками. Она явно его клеила.

Антону Жанна Игоревна казалось излишне самоуверенной выскочкой и беспринципной карьеристкой, которая метит на его место. Страх, что женщина может разрушить остатки стабильности в его безрадостной жизни вынудил решиться на затяжной конфликт.

Мужчина скрупулёзно выискивал недостатки в её работе, приписывал саботаж, нарушение субординации и дисциплины, цеплялся по любому поводу и даже просто так, чтобы унизить, указать место в иерархии отдела.

Жанна Игоревна безропотно терпела придирки, покорно исправляла огрехи, со всем соглашалась, улыбалась и никогда не отводила взгляд.

У неё был низкий грудной голос, тёмный цвет глаз, густые брови, объёмные шелковистые волосы, приятное смуглое лицо и стройная девичья фигура, скрывающая истинный возраст.

Жанна Игоревна выглядела подростком.

Если бы Антон не знал из личного дела, что женщине тридцать пять лет, ни за что бы в это не поверил.

Её слегка портил неумеренный макияж, обилие побрякушек и резкий запах парфюма, иначе она вполне могла бы ему понравиться.

Антон обратил на неё внимание как на женщину, заслуживающую внимания, случайно, вопреки желанию и воле.

У генерального директора был юбилей. Пришлось принять в торжестве участие.

Он сел в дальний конец стола, потихоньку напивался, стараясь не обращать ни на кого внимания,  чтобы немного позднее под шумок незаметно исчезнуть.

Суетливо-хмельная обстановка напрягала, хотя никто не мешал скучать. Тамада частил с тостами, развлекал гостей играми с эротическим подтекстом, зажигательными танцевальными ритмами, а Антон мечтал о тишине и покое.

Когда объявили белый танец, Жанна Игоревна стала настойчиво его приглашать. Отказаться не вышло, хотя Антон пытался применить обычную агрессивную тактику: некрасиво пошутил и бесцеремонно высказался, что думает о ней, неуместной попытке флирта и приличиях.

Едкий сарказм не возымел действия. Жанна Игоревна улыбнулась и ответила с той же долей ехидства.

– Опасаетесь за целомудренность? Клянусь, приставать, драться и насиловать не буду, разве что соблазню, но шансов как я понимаю, весьма мало. Вы боитесь лично меня или вообще всех женщин?

– Я с подчинёнными, тем более пьяными, не танцую и не развлекаюсь. Пригласите кого-нибудь другого, кому ваши манеры и формы покажутся соблазнительными. От вас, Жанна Игоревна, одни проблемы и неприятности. Ещё в постель меня пригласите.

– Вы меня недооцениваете, предпочитаю не совершать необдуманных действий. Постель, это не повод для знакомства, подобную тактику выбирают те, кому нечего больше предложить. И танец не просто развлечение, скорее серьёзный диалог. Рабочий день, между прочим, закончился. Имидж руководителя нисколько не пострадает.

– Мне не до танцев. Беседовать будем на работе.

– И всё-таки я настаиваю. Джентльмен не имеет права отказывать даме, когда она приглашает на белый танец.

– Хорошо, если отдавлю ногу, не обессудьте.

Жанна Игоревна уверенно поставила в удобную для себя позицию руки Антона и легко закружила его по залу.