Любовь или Свобода 2: Возможность (СИ)

— Ну… — Лекс задумался. – Я не знаю, как сказать, но дети, в том числе и девочки…. У них впереди трудная, очень трудная жизнь… пусть хоть в чём-то поначалу будет проще. И вообще, не могу я одинаково относиться к тем, кого только встретил, и тем, кого сам вырастил. Хотя девочек я ещё не выращивал. Интересный получился бы опыт. Все мои ученики…. Я никак не могу привыкнуть, что вы стали взрослыми.

— Ты ко всем нам относился как к собственным детям, - Блек не смог удержаться от улыбки. – Лони, ты слишком добрый для инструктора.

— Вот только скажи, что сим никогда не пользовался.

— Я удивлён, если честно, что ты ещё не завёл себе пару женщин и не заделал несколько десятков детишек.

— Издеваешься? Несколько десятков? Сие что же? Дома академию открывать?! Я же поубиваю их раньше, чем они меня с ума сведут! Или наоборот. Сначала свихнусь, а потом прибью их!

— Ну а сколько бы ты хотел? - Элайджа закинул руки за голову — сильно клонило в сон.

— Может, трое…. Но не больше пяти одновременно!

— Чего ждёшь тогда? От тебя ещё ни одна женщина не забеременела. А скромным тебя не назовёшь, постоянно с кем-то кувыркаешься.

— Я тщательно слежу, чтобы не случилось неожиданностей, — Лекс зевнул и потянулся. – Оставлять детей непризнанными я не собираюсь, но для их воспитания нужно много времени и внимания. Служба сие не позволит, а увольняться я не хочу.

— Почти никто не думает, как ты, — поднимаясь, заметил Блек.

— Пусть убираются к Иригайю со своим несогласием. Меня интересует только моё мнение!

— Ясно, — Элайя решил закончить затянувшийся разговор.

— А ты сам? – внезапно спросил Лекс. – Ты сам хотел бы, что бы эта твоя… как её? Вороница! Хотел бы, чтобы она заявила о мальчике, если родился он? Ты хочешь сыновей?

— Я хочу Вороницу, – твёрдо заявил Блек, без тени на улыбку. – И всё, что к ней прилагается. Думаю, я никогда бы не отказался от сыновей, раз они — частичка её. Но это бессмысленный разговор. Вороница, насколько я её знаю, ни за что не отдаст мне детей. Я раньше думал, что, чтобы не потерять их, она тоже вернётся ко мне, но теперь понимаю, глупо было от неё этого ожидать. Она скорее станет их охранять от эльсов, даже ценой своей жизни. Теперь, понимаешь, почему я не могу искать её официально?

— Блек, какой же ты дурак, — протянул Алекс, качая головой.

— Вот влюбишься сам, тогда посмотрим, — снисходительно хмыкнул Элайя, выходя из общей комнаты.

— Ещё чего! Мне и без того неплохо! – Лони последовал за ним.

— А если вдруг? – Блек сонно помотал головой: с глупыми выборами посла он не спал уже больше двух суток.

— Тогда я буду ещё большим дураком, чем ты.

— Надеюсь, доживу до этого зрелища.

Алекс громко зевнул:

— Всё, идём спать!

— Да, скоро подъём. А нам завтра голова понадобится ясная. Не забудь мне скинуть время тренировки.

— Забудешь тут, — наигранно сварливо проворчал Лекс, расходясь с Блеком в разные стороны. Каждый направился к своей личной комнате.

Элайджа Блек, пользуясь своим званием, заграбастал себе сразу две соседние комнаты в жилом отсеке. Хотя необходимости в двух он не имел. Вторую обычно предоставляли эльсу со званием выше то-капитана для содержания личной вещицы-рабыни.

Любой солдат, узнав, что у высшего то-капитана, выполняющего дипломатическо-военные обязанности, два помещения, решит, что у него звёздная болезнь и слишком завышенная самомнение, поскольку собственных женщин-вещей у Элайи не было уже десять лет.

Но на самом деле причина каприза таилась в другом. Даже его лучший друг, Алекс, не знал, почему Блек спит исключительно в маленькой комнатке без окон, когда его кабинет рядом был в три раза больше размером и имел ограждённую часть с огромной кроватью, просторным балконом и здоровенным столом, на тот случай, если ему необходимо посидеть над рабочими делами в тишине и покое.

Дело в том, что в той маленькой комнатке и жила когда-то Вороница. Теперь же Элайджа сделал её своим личным убежищем. Здесь он чувствовал себя словно в другом, ведомом только ему мире. Приятные яркие воспоминания всплывали одно за другим, не позволяя ему забыть дорогие моменты. В эту комнату Блек никогда не позволял себе приносить мысли о работе и приводить других женщин. Он просто здесь отдыхал, погружаясь в себя. Для всего прочего как раз использовался соседний кабинет. Нет, Элайя вовсе не собирался вести образ жизни лордов из совета и отказываться от женского тела, раз уж Вороница сама от него сбежала. Иногда Элайджа пользовал услужниц, иногда одалживал симпатичных вещиц у приятелей и сослуживцев, но он проводил с ними время только в кабинете, удовлетворяя похоть, и не оставлял спать рядом с собой. Он вовсе не стремился специально быть чёрствым. Просто не возникало никаких чувств. Блеку даже начало казаться, что его отношение к женщинам ухудшилось. Если раньше он понимал, что они — живые вещи, то сейчас стал относиться к рабыням, как к инструментам для сброса напряжения. Пусть он и не забывал об удовольствии партнёрш, но подобное поведение — скорее, сохранившаяся привычка, чем осознанное желание.