Любовь. Инструкция по применению

— Давай, проходи, дорогая, — так вот откуда это у Люсинды. — Я постелила в чулане.

Разве у людей все еще были чуланы? А что, собственно, такое чулан? И зачем там стелить? Эми была озадачена. Но сейчас все ее внимание сфокусировалось на том, что находилось непосредственно в поле ее зрения.

Мать Люсинды была блондинкой, но не натуральной, что характерно. Крашеной блондинкой грязного дешевого цвета. Начесанной и накрашенной как на показ. Она производила впечатление женщины с прошлым, и ее лицо сохранило следы былой красоты. В целом — милая, добродушная, заботливая и несколько похожая на официантку. Но совсем не похожая на мать. И уж точно не на мать Люсинды! В знакомстве с родителями есть что-то от процесса собирания пазлов, когда отдельные фрагменты начинают складываться на твоих глазах в одно целое. Этот случай под общее определение явно не попадал. Эми была в таком удивлении на протяжении следующего часа, что начисто забыла про Новую Зеландию, мистера Рока и его партнершу-потаскушку.

Обстановка дома представляла собой ошеломляющее сочетание ужасов эпохи Колониализма — таких вещей, как коврики из шкуры зебры, пепельницы из слоновой кости и атрибуты военачальника, — с вешалками, на которых сушилась одежда, и пакетами кукурузных хлопьев без искусственных добавок и красителей. И лабрадорами, Зевсом и Игги. У-у-у-у-у, подумала Эми, в какое чудное местечко меня занесло! Девочек накормили кускусом и чесночной колбасой и отправили спать.

Открыв глаза, Эми чуть не вскрикнула от испуга — прямо над ее раскладушкой нависала гигантская голова бизона. Придя в чувство, она вспомнила, что, во-первых, находится у матери Люсинды, а во-вторых, приехала сюда как жертва крушения. Ее, наверное, окружат заботой и дадут пару дельных советов. Однако все, чего Эми хотела, — это увидеть Орландо. Она разрывалась между уверенностью в том, что они никогда больше не встретятся, и отчаянным желанием его увидеть. Вот бы заново пережить тот поход в галерею, прогулку по «Ковент-Гарден», воскресный обед у него дома — все, все! Вот бы вернуться в прошлое и все переоценить, быть красивее, остроумнее и очаровательнее! Теперь шанс показать себя с лучшей стороны ей больше не представится. И что вообще за странный запах? Эми озабоченно принюхалась и ужаснулась — этот жуткий «аромат» источали ее волосы. Она медленно поднялась, проклиная холодный каменный пол. Вероятно, отличительная особенность чуланов. Накануне вечером ей объяснили, где находится ванная. Случайно заглянув в комнату, которая выглядела как бордель времен Эдуардов, но по всей вероятности была спальней матери Люсинды, Эми добралась до места назначения и занялась своими склеенными прядями.

— Боже мой, дорогая, вчера вечером я подумала, что ты растаманка, — с добродушной иронией заметила миссис Люсинда. Эми никак не могла вспомнить ее имя, но подруга поспешила прийти ей на помощь.

— Анита только что сказала мне, что в загоне жеребенок. Нам обязательно нужно пойти посмотреть на него после завтрака!

«Что за Анита? — подумала Эми. — Какая-то неупомянутая сестра/тетя/соседка?»

— Да, а еще я предложила Лулу прокатиться верхом, благо погода позволяет.

Все сразу же стало ясно как белый день. Анита — она же миссис Люсинда. Как в шестидесятые! Эми внутренне восхитилась отстраненностью и прохладой, которые сопутствовали обращению к маме по имени.

— Эми, завтракать будешь?

Эми согласилась на тост и «Линду МакКартни». Она понятия не имела, что подразумевалось под «Линдой МакКартни», пока ей не бросилась в глаза упаковка соевых сосисок с изображением улыбающейся Линды.

— Анита любит животных, поэтому ест сою во спасение кошек и прочих тварей, — пояснила Люсинда, когда Анита в своем кафтане от Гуччи на минутку выплыла из кухни. Эми решила не спрашивать, почему же тогда дом украшает целый зверинец мертвых туш, и принялась за вкусный соевый деликатес.

Чуть позже троица надела резиновые сапоги и шляпы и целое утро слонялась по улице, успев и с жеребенком посюсюкаться, и голубику пособирать. Эми познакомили со всевозможными цыплятами, кроликами и деревенскими бродячими котами. Она гадала, существовал ли глава семьи как таковой? Может, он скрывался в каком-нибудь не обнаруженном ею кабинете или подобающем ему месте? Потом в памяти Эми всплыл бордель, и она окончательно уверилась в том, что мужчины в доме не было.

Стряхнув комки грязи с сапог, троица села обедать.

— Помню, когда я была совсем маленькой, я всегда мечтала о нормальном вечернем чае, — пожаловалась Люсинда. — Возвращаясь домой к шести часам, хотела увидеть печеные бобы и рыбные палочки.

— О дорогая, не строй из себя такую обделенную! В холодильнике всегда была еда. Моей главной целью всегда было сделать из тебя самодостаточное существо, и мне это явно удалось, — засмеялась Анита, ни капельки не уязвленная намеком дочери на неполноценную семью и ее упрекающим тоном.

— Лично я ненавидела время вечернего чая! Мне не разрешали встать из-за стола, пока я не съем всю морковь с горохом. Считай, что тебе повезло, Люс.