Любовь искупительная

Хозяин повел ее по улице, громко смеясь, словно над хорошей шуткой. Ангелочек пыталась придумать выход, но его крепкая рука, сжимающая ее локоть, будто сковала параличом ее мозг. «Михаил, о Михаил!» Он сражался за нее тогда, в салоне, но сейчас его нет рядом, и никто ей не поможет. Она была одинока, а Хозяин держал ее крепко, и было совершенно ясно, что он не позволит ей сбежать.

— Итак, ты побывала замужем, моя дорогая? И как тебе понравилось подобное приключение? Или ты всего лишь притворялась? — Он привел ее в большой игровой клуб. Проходя между столов, Ангелочек осторожно осматривалась. Помещение казалось роскошным, впрочем, Хозяин всегда уделял немало внимания внешнему лоску.

Мужчины приветствовали его и с интересом рассматривали Ангелочка, делая догадки о ней. Она шла, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой. Они поднялись по ступенькам и прошли по богато отделанному коридору.

Ангелочек вспомнила, что в ее жизни уже был такой коридор, в трех тысячах миль отсюда; вспомнив о том, что ожидало ее в конце того коридора, она почувствовала, как ее сковал сильный страх. Открыв дверь, Хозяин пропустил ее вперед.

На смятой постели спала красавица брюнетка. Хозяин подошел и ударил ее по лицу. Она проснулась, вскрикнув от боли.

— Убирайся. — Молоденькая проститутка вскочила с кровати, подхватила одежду и выбежала за дверь. Хозяин улыбнулся Ангелочку. — Теперь это будет твоя комната.

Она не могла сдаться без боя. — А что, у меня есть выбор?

— Все такая же дерзкая, — тихо произнес он, подходя к ней. Крепко сжав руками ее лицо, он посмотрел ей в глаза. Она попыталась скрыть не покидавший ее страх, пристально глядя на него, но его невозможно было обмануть. Он знал, что она притворяется, и поэтому улыбался. — Ты снова дома, моя дорогая. Там, где должна быть и где твое место. Ты должна быть счастливой. — Его рука опустилась чуть ниже и крепко сдавила ее горло. — Ты кажешься спокойной, но твое сердце колотится, как у напуганного кролика.

Он раскурил трубку и посмотрел на нее сквозь облако дыма.

— Ты так бледна, моя дорогая. Неужели ты думаешь, что я смогу сделать тебе больно? — Он поцеловал ее в лоб с отцовской заботой, насмехаясь, как раньше, когда она осмеливалась дерзко разговаривать с ним или противостоять ему в чем–либо. — Давай обсудим это все позже, хорошо? — Потрепав ее по щеке, словно она вновь была маленькой девочкой, он вышел из комнаты.

Михаил проснулся в холодном поту. Ангелочек звала его. Он видел, что она стоит среди языков пламени и зовет его снова и снова. Он не мог добраться до нее, как ни пытался, но отчетливо видел темную фигуру, идущую к ней сквозь пламя.

Он дрожащими руками схватился за голову. Пот стекал но его. обнаженной груди, он не мог унять дрожь. — Это был всего лишь сон.

Ужасное предчувствие, охватившее его, было настолько тяжелым, что его затошнило. Она начал молиться. Потом встал с кровати и вышел из дома. Скоро рассвет. Когда настанет день, все будет лучше. Пришел рассвет, но прежнее ощущение не покидало его, и он опять стал горячо молиться. Ему было страшно за свою жену.

Где же она? Чем зарабатывает на жизнь? Может быть, она голодна? Есть ли у нее крыша над головой? Как она там, одна?

Почему не возвращается к нему?

Что–то зловещее и угрожающее, казалось, весь день витало в воздухе. Он физически ощущал, как тьма переполняет его душу, и не сомневался, что это как–то связано с Амэндой и тем, что с ней происходит. Поэтому он не переставал молиться за нее.

Он понимал свою беспомощность. Даже если она в тяжелой ситуации, он ничего не может сделать. Он не знал, где она и в какой помощи нуждается, но все же не мог перестать думать о ней. Он по–прежнему очень любит ее. Он всегда доверял Богу в том, что Он будет вести и защищать его. Так почему он не может доверить Богу ее?

Потому что он знал, что у нее нет веры.

Ангелочек дернула дверь, но она была заперта. Подойдя к окну, она отодвинула элегантную портьеру и выглянула на улицу. Через окно тем более не выбраться. Хозяин всегда уделял должное внимание защите своей собственности.

Торопливо отойдя от окна, она вспотела, на мгновение представив себе, что он может с ней сделать. Он не может ее одурачить. Она прекрасно понимала, что под добродушной маской скрывается готовый вот–вот выплеснуться гнев и желание мести. И сейчас он намеренно оставил ее одну. Он знал, что она будет метаться по комнате от страха, размышляя о том, что ее ждет.

— На этот раз у него не получится, — прошептала она. — Я не могу снова это допустить.