Любовь из легенды

Саше очень захотелось рассмеяться, когда она увидела, как Ольга обошлась со своим макияжем, но она сдержалась, поскольку сразу поняла, что Ларионова близка к самой настоящей истерике.

– Главными были другие слова, – твердо сказала она. – Он сказал, что ты ему очень нравишься и что он хочет с тобой встретиться, чтобы еще раз тебе все объяснить.

– И тебе показалось, что он говорит правду? – прошептала Ольга.

– Я просто уверена, что правду. Он так волновался, что у него даже руки дрожали. Такое не сыграешь.

– А как же геометрия? – не сдавалась Ольга.

– Далась тебе эта геометрия! – встряла Маша. – Ты с ним встреться, тогда и узнаешь все про геометрию, если уж так неймется. Только я бы, например, не стала.

– Почему?

– Потому что ситуация полностью под твоим контролем и ты можешь использовать ее по своему усмотрению.

– Это как же?

– А как хочешь! Можешь изображать из себя благородство, можешь – сумасшедшую влюбленность, а можешь сделать вид, что просто снизошла до него по его же слезной просьбе. Вариантов – десятки! И главное – ты в любом на коне!

– Да? – растерялась Ольга.

– Конечно! Он же умоляет о свидании, а не ты!

– Пожалуй, тут есть над чем подумать…

– Вот именно!

Ночью после дискотеки Ольге не спалось. Она без конца прорабатывала варианты встречи с Добровольцем. Сначала представляла, как завтра с тонким благородством едва лишь намекнет на непорядочность близнецов и позволит Сашке иногда провожать ее из школы домой. Потом ей виделось, как она в позе оскорбленного достоинства особы царских кровей слушает признание Добровольского в его гнусности и гордо отсылает его от себя с приказом никогда не приближаться к ней ближе чем на метр. Третий вариант нравился ей больше всего, потому что по его сценарию они с Сашкой сначала признавались друг другу в любви до гробовой доски, а потом тонули в сладких слезах и поцелуях.

Только под утро Ольга все-таки заснула, и приснился ей отвратительно-непредусмотренный четвертый вариант. Будто бы она приводит Добровольского домой, говорит маме: «Познакомься, это Саша», а тот начинает дьявольски хохотать, а потом заявляет, что никакой он не Саша, а наоборот – Паша. После этого у Паши вдруг начинает вытягиваться и разветвляться в разные стороны шея, и он превращается в чешуйчатую многоголовую гидру.

Ольга проснулась от страха и тут же решила, что сон, без сомнения, пророческий, тем более что приснился с четверга на пятницу. Исходя из этого, она решила, что расслабляться от сообщения, полученного от Маши, не стоит, а надо постоянно находиться в состоянии боевой готовности и не терять самообладания, чтобы гидроподобная близнецовая многоликость не застала ее врасплох.

Удовлетворенная принятым решением Ольга мгновенно заснула снова и проснулась по звонку будильника вполне бодрая и в крайне боевом настроении. Днем 9-му «А» предстояло совместно с московскими гостями посетить Русский музей, и Ларионова настроилась исключительно на общение с прекрасным, к чему братья Добровольские не имели никакого отношения.

Глава 9 Неужели все будет хорошо?

Во дворе музея Нина Петровна попросила ребят подождать, пока она договорится об экскурсии, но Ольга остановила ее:

– Зачем тратить деньги на экскурсовода, если у нас есть свой собственный!

– Что ты имеешь в виду? – не поняла ее классная руководительница.

– У нас есть Петр, – сказала Ольга и вытолкнула вперед Телевизора. – Он с пятого класса занимается в школе при музее и знает абсолютно все периоды и направления!

– В самом деле? – с сомнением качнула головой Нина Петровна.

Это ее сомнение Телевизору не понравилось, и он, поглядывая на Оксану Панасюк, тоненько, но решительно заявил, что Ларионова абсолютно права и что деньги действительно пригодятся им на что-нибудь более полезное, например на мороженое с молочным коктейлем в музейном буфете или даже в каком-нибудь кафе.

Экскурсию Телевизор начал, как и полагается, с древнерусского искусства, то есть с икон, и вел ее так мастерски, что на его детсадовский голосок слетелась еще масса народа и стала толпой ходить по залам вслед за девятиклассниками. Катанян недовольно пробурчал, что неплохо бы взять с этих любителей халявы деньги и тогда к молочному коктейлю можно будет взять в буфете еще и по пирожному. Галка по-змеиному зашипела ему в ухо, чтобы он замолчал и не позорил класс перед москвичами. Нина Петровна, гордясь учеником перед музейным народом, несколько раз смахнула слезу умиления, а Ольга никак не могла стойко держать намеченную линию поведения, поскольку Саша Добровольский безотрывно смотрел ей в щеку.