Любовь из пробирки

Мне становится не по себе. Если честно, то я считала, что Орлов до сих пор скорбит по погибшей жене, и у него никого нет, но требовать так женщина может что-то у своего мужчины. У мужчины, с которым, как минимум, спала.

Делаю шаг назад, чтобы разъярённая дама случаем не навредила мне или моему малышу, и внимательно наблюдаю за ними.

— Уймись, Ника! — шипит Иван. — Не позорься! Я тебе уже всё сказал. Хочешь, чтобы до твоего мужа дошла слава о твоей верности?

Женщина в одно мгновение бледнеет, сверкает на меня гневным взглядом и несколько секунд открывает, а затем закрывает рот в попытке что-то сказать. У неё ещё и муж есть? Это весело… Как можно требовать что-то от любовника, если ты сама в клетке собственного обмана?

— Он и тебя бросит потом так же, как котёнка! Запомни мои слова! — она разворачивается и быстро уходит, топая так, что мне кажется, будто она способна пробить асфальт своими шпильками.

Я смотрю на Ивана, не в силах выдавить и слово. Хлопаю глазами, растворяясь в тишине. Мне кажется, что все, кто ходил в округе от нас, остановились и теперь сверлят мне спину. Могу, конечно, ошибаться и накручивать себя из-за этого шока.

— Мира, прости! — говорит Иван мягким голосом и делает шаг ко мне.

Он кладёт руку мне на пояс, притягивает к себе и обнимает, а я стою, как вкопанная, не в силах пошевелиться. Иван зарывается носом в мои волосы. От его объятий махаон в животе начинает распускать свои крылья, пугая меня ещё сильнее. Что это такое, Господи?

— Я так виноват перед тобой… Эта нелепая сцена! — шепчет Иван. — Я должен был предвидеть, что нечто похожее однажды может произойти.

Он отстраняется от меня и смотрит в глаза, а я до сих пор стою, словно кто-то приклеил меня к месту и забетонировал ноги. Не могу ничего с собой поделать. Даже дышу как-то через раз.

— Вероника моя бывшая любовница. Мы встречались с ней около пяти раз… Первый раз год назад, — оправдывается передо мной Иван, словно это имеет какое-то значение. Он смотрит прямо в глаза, отчего пульсация крови увеличивается.

— Это… Ничего не значит, — выдавливаю я из себя единственное, что могла сказать. — Ты имел право, это не измена, ведь Лены… — прикусываю язык, потому что он не поворачивается сказать слово «нет».

— А я всегда считал это изменой, — горько ухмыляется Иван. — Пойдём в мою машину.

Я, наконец, заставляю себя сдвинуться и иду за ним медленно, ощущая, как всё вибрирует. Вздыхаю, когда сажусь в салон. Надо просто успокоиться. Он ведь сделал это на эмоциях? Может, боится, что я отцу расскажу?

— Я думал, что другие женщины помогут заглушить чувство боли, но к нему примешивалось чувство вины. Я считал, словно изменяю Лене… И несколько дней, а то и недель я не мог пойти на кладбище, стыдно было. Потом понимал, что надо двигаться дальше… И снова наступал на те же грабли. Я брал другую женщину и оправдывал себя тем, что взрослый мальчик, и это нужно для здоровья.

Я улыбаюсь и киваю. Ведь так же оправдывала себя, говорила, что лучше завести любовника, чем снова довериться кому-то… Хотя Артур был вторым мужчиной, который был после Вольского в моей постели.

— Я понимаю тебя. Когда я впервые была с мужчиной после развода… Я ощущала себя грязной… Во второй раз появилось чувство вины, хоть я уже была разведена и ненавидела мужа. Вина больше перед собой, что изменила своим принципам… Я ведь никогда не хотела вот так: без любви.

— Как же я тебя понимаю, Мира… — мягким голосом с низкими вибрациями говорит Иван и берёт меня за руку. Он смотрит прямо в глаза, превращая меня в ватную массу. Меня трясёт, и он, наверное, чувствует это. — Я не знаю, что со мной происходит, но не отворачивайся от меня, ладно? Мне ужасно стыдно за этот концерт, который устроила Вероника. Такое больше не повторится. У нас с ней давно ничего нет, и никогда не будет. Пожалуйста, не обращай внимания на неё и все эти глупые речи!

Во взгляде Ивана читается мольба, от которой меня уносит. Я готова сказать «да», пусть и сама не понимаю, что со мной происходит, а от соприкосновения наших рук мне так хорошо и тепло, что я могу в любой момент растаять.

Между нами ничего нет, но мы нуждаемся друг в друге. Это было понятно с первого взгляда, пусть слепая ярость после отнюдь не приятного знакомства и затмила все ощущения.

* * *

Визит Вероники долбанул под дых с такой силой, что у меня голова пошла кругом. Я так сильно разозлился на неё, что готов был на самом деле стереть в порошок. Прямо там, где она стояла и хлопала своими глазёнками, блистая своими оголёнными частями тела. Что за детский сад? Какие-то трусы на лямках! Бред! Откровенный бред! Как можно вот так навязываться? Неужели у неё совсем нет любви к самой себе?