Любовь издалека. Cтихи для тех, кто одинок…

Наблюдательно подмечено, не так ли? Да, но на то он и Семён Яковлевич – фигура завидная, явление значимое, чтобы у всего невидимо-неявного, да ещё глубоко запрятанного в организме, вскрывать самую суть! Этот сильный жар горизонтальной направленности, растекаясь по телу, имеет физическое свойство законно остывать от соприкосновения с окружающей средой с более низкой температурой, как налитый хозяйкой в тарелку разогретый суп очень быстро на воздухе становится холодным и невкусным. Любовь, о которой говорим мы, это как раз жар души, не остывающий, а не миска, пусть даже вкусной, похлёбки, ибо душа, как встроенное в нас светило, рождает внутри себя энергию не от внешнего удовольствия, а от органических процессов, происходящих внутри нашего сердца, что даёт нам жизнь и сравнимую с ней любовь. Именно об этом, об этой прямой связи, спаянности, и пел в своё время Владимир Семёнович:

Я дышу, и значит – я люблю!
Я люблю, и значит – я живу!

[17]

Однако наше человечье существование зачастую не настолько прямолинейно, предсказуемо, ровненько укатано и заботливо освещено уличными фонарями вдоль нашей выбранной дороги, как бы нам всегда хотелось видеть вокруг себя. Хорошо, когда мы можем разумно и доходчиво объяснить сущность любви тем, кто хочет любить. Утопить человека в цитатах великих писателей, поэтов и мыслителей или просто притащить под руки к нему для наглядности застенчивый экземпляр, на себе переживший понимание дающей, излучающей, освящающей любви, способный за чашкой чая с домашним печеньем или плюшками пошагово рассказать технологию неиссякаемого чувства. Но что делать тогда, когда человек погружён в беспроглядное одиночество и ему элементарно некого любить. И тут с чаем, с печеньем или с чем-то ещё в руке не расскажешь, из чашки знания не сможешь дать отглотнуть. Он знает всё о любви, он знает, как любить, он знает, зачем любить, он знает буквально обо всём, о каждой мелочи из жизни занимательных чувств, но объекта своего особого внимания у него нет не только под мышкой, на коленях, на кухне, в соседней комнате, но и на линии смазанного горизонта.

Человек одинок, и это не тот случай, когда хочется отдохнуть от шумных соседей, не по делу говорливых коллег или назойливых друзей с просьбой дать в долг, когда вообще от всего устал и неохота даже готовую котлету с рисом из холодильника разогреть, нет, определённо, это не та ситуация, совсем не та, не та, о которой некогда писала София Яковлевна:

Устам приятно быть ничьими,
Мне мил пустынный мой порог…

[18]

А какая же тогда та, собственно? А та, которую никому не пожелаешь, даже иногда и откровенному врагу. Человек потерял любимую душу, при этом причины подобного у него могут быть различны: его просто бросили, предали, ему изменили и ушли к другому или ушли, потому что совсем ушли туда, откуда не возвращаются, как бы ни любил и что бы об этой самой любви не ведал. Это одиночество не сказочное, не по собственному хотению или щучьему велению, а именно от узурпировавших престол душевного состояния тоски и горя, утраты и трагедии.

Я без тебя – тебя мертвее…

[19]

Здесь любви вообще нет места, или, что вернее, место-то, конечно, есть (куда ж оно денется?), однако любить ты сможешь в таком случае только уже в своих забетонированных в колумбарные ниши воспоминаниях, в своём промелькнувшем и совсем несбыточном прошлом, то есть несмотря ни на что любовь по-прежнему живёт, продолжает переливаться красками в твоём сердце, но к небытию.

И то, что называли мы любовью,
Воспоминаньем станет о любви

[20].

Это и есть высшее проявление любви бескорыстной, от Бога, душой. Возможно, что высшим пилотажем будет являться любовь в пустоту, но, честно, я подобного не встречал, потому что такого быть не может, ибо любовь без объекта, будь он хоть на Марсе, в иной солнечной системе, иной галактике, пусть даже в антимире, невозможна. Любить можно в прошлое, в пережитое, в будущее, не говоря уж тем более об окоёме настоящего, в неизвестность любви не существует, всегда должен быть образ, идеал, пусть даже грёзово-эфемерный, в виде лёгкого дымка над утренним озером, туманности Андромеды, но полая выдуманность – это в любом случае категория уже историческая, временная.