Любовь к человеку-ветру

– Да пожалуйста! Я ездил в Колмаково. Мы там сдавали очередной объект!

– Это какой же такой объект?

– Обыкновенный! Конвейерную линию на их пищевом комбинате по производству пельменей.

– Пельменей?

– Вот именно – пельмений! Не бриллиантов!

Маша представила Задворьева во главе преступной группировки по производству фальшивых бриллиантов и улыбнулась уже по-настоящему, широко и освобожденно.

– Ты улыбаешься… – обрадовался Лешка. – Вот и хорошо. Ты такая красивая, Маша, когда улыбаешься…

Она хотела возразить, что отравленные не могут быт красивыми, но он уже нежно сцеловывал с ее лица оставшиеся слезинки. Когда он добрался до ее губ, Маша пыталась сопротивляться, а потом вдруг захлестнула его шею своими слабыми, забинтованными и пропахшими специальными мазями руками и отдалась поцелую, как избавлению от прошлого. У нее теперь начнется новая жизнь. Самая обыкновенная, простая, а потому наверняка счастливая.

– Маш, ну выходи за меня замуж! Сколько можно просить? – проговорил после поцелуя Задворьев.

– Не торопи меня, Леша, – ласково прошептала она и провела рукой по его щеке.

Он тут же перехватил ее, поцеловал в ладонь и сказал:

– Не торопи… так ведь и вся жизнь пройдет неторопливо. Ты вспомни: когда я тебе первый раз сделал предложение?

– Я помню! После выпускного вечера! – Маша лукаво улыбнулась.

– Ну вот! А ты все: не торопи да не торопи… А вот батянька твой поторопился…

Вдруг Лешка замолчал и закрыл себе рот ладонью, но Маша тут же потребовала:

– Ну-ка вот с этого места поподробней, пожалуйста! Отец приходит ко мне таким странным! Я его прямо не узнаю. Говорит какими-то загадками, намеками. В общем, сплошной эзопов язык! Я уже сама собралась его как следует обо всем расспросить, а ты, оказывается, что-то знаешь и молчишь! Так нечестно, Лешка!

– Маш, но я же не могу выдавать чужую тайну. Я и так уж… Прямо стыдно, честное слово.

Маша присела на постели и, смотря Задворьеву в глаза, сказала:

– Леша! Тут никаких особых тайн быть не может. Я уже давно знаю, что у него есть какая-то женщина… Он что наконец решил на ней жениться?

Задворьев в смущении поскреб затылок.

– Я думаю, что он решил жениться совсем на другой женщине… – наконец проговорил он.

– На какой другой?! Тебе-то откуда знать, которая та, а которая другая?

– Маш! Я тебе все-все расскажу! Вот честное-пречестное! Но давай сначала еще разик поцелуемся, а?

– Торгуешься, Задворьев?

– Точно! – подхватил он. – За каждую новость – поцелуй! А мне есть чего тебе порассказать, Машка! Вот уж нацелуемся!!!

Маша улыбнулась, обняла его за шею и подставила губы для первого среди обещанного длинного ряда поцелуев.