Любовь к истории (сетевая версия) ч.13

Я вот думаю: если Бог есть, то это не Троица из Священного Писания, чья цель — спасти души человеческие, а некий вполне конкретный Мозг, или Внеземной Разум, или, не знаю, НИИ по изучению и управлению Землей, в общем какая-то Инстанция, патронирующая жизнь на нашей планете с экспериментальной, научной, цивилизаторской или еще какой-то неведомой нам целью. Это по крайней мере объяснило бы бесчисленное множество бед и мерзостей, какие уважающий Себя Бог не допустил бы. А так — может, не углядели, или прошляпили, на обед отлучились, или сбой какой-то, или Инстанция вовсе не добра к человечеству, или добра, но у Нее иные, чем у нас, представления о доброте.

Мы выдумываем себе Христа, Аллаха, Будду, так как очень хочется, чтобы кто-то большой и мудрый нас любил, спасал и давал надежду. А на самом деле мы все, вероятно, просто объекты наблюдения под невидимым нам микроскопом. Или вообще подопытные кролики.

В лучшем случае… …и в худшем.

Какая разница? — спросите вы. Отвечу: большая. Богу Священного Писания или Корана предъявлять претензии нельзя, это грех и кощунство. А вот если нашим миром рулит какая-то несакральная Высшая Инстанция, то на нее вполне можно и поворчать.

У меня, то есть у виртуальной писательницы Анны Борисовой, в повести «Там» героиня умирает и встречается с Богом, который, вполне возможно, является не более чем судорогой ее угасающего сознания, неважно.

Важно, какой у них при этом происходит диалог:

— Вы кто, Бог? — спросила Анна, прикрыв глаза ладонью. Остроты взору это не прибавило. Светящееся и поигрывающее искрами конусообразное облако — вот всё, что она видела.

— Вроде того, — как показалось, не без смущения ответило Облако. — Хотя в принципе это вопрос терминологии.

Значит, Бог существует. Он имеет вид облака и говорит языком среднестатистического интеллигента, подумала Анна. Или же Он разговаривает на этом жаргоне только со мной, потому что я среднестатистический интеллигент. Она попыталась ощутить благоговение, но после всего, что с ней произошло за последнее время, чувства здорово притупились.

«Вы не старайтесь, — сказало Облако. — Не получится. Мне ваше благоговение ни к чему. Вам оно тоже ничего не даст».

Анна остановилась. Странно было беседовать с клубящимся светом. Будто разговариваешь сама с собой.

— В каком смысле «ничего не даст»?

«Есть души, которым Бог нужен. А вам ни к чему. Как бы объяснить… Ну, зачем птице жабры? Зачем глухому музыка Малера? Зачем слепому картина Филонова?»

— Вы тоже любите Малера и Филонова?! — воскликнула Анна. Почему-то это ее ужасно обрадовало.

«Я всех люблю. А Малера и Филонова упомянул, потому что они вам нравятся».

— А-а-а…

Она сникла.

— Я что, уродка, если мне вера не нужна? Вроде слепого или глухого? Инвалидка?

— «Уродов на свете не бывает. То есть, конечно, бывают, но… — И опять Облако вроде как засмущалось, что для Бога было странновато. — Но они не виноваты. Это моя недоработка, а они расплачиваются. Правда, я пытаюсь компенсировать, чем могу. Знаете, сколько гениев среди аутистов и слепоглухих?»

Тут уж в голосе прозвучала явно оправдывающаяся нотка.

— Слышала. — Не удержавшись, Анна протянула руку, чтобы дотронуться до божественного тумана, и пальцы тоже залучились, будто покрылись золотистой пыльцой. Отдернула руку — пальцы сделались прежними.

— Ой, извините… — опомнилась она.

«Вот-вот. Нет в вас благоговения, лишь желание всё пощупать и во всём разобраться. Зачем вам Бог?»

— Минуточку. Бог или есть, или Его нет.

«Для кого-то есть, для кого-то нет. В зависимости от категории, к которой относится человек».

— И много их, этих категорий?

«Всего две. Есть люди, которым хочется всё понимать. И есть люди, которым понимать не хочется, а хочется верить. Верить можно лишь в то, что понять невозможно. Понимать можно лишь то, что не требует веры».

— Я, очевидно, принадлежу к первой категории. Стало быть, мне Бог не нужен? — уточнила Анна.

«Стало быть, так».

— Но вы-то есть. Я вас вижу, говорю с вами. Если вы не Бог, то кто?

«Тот, кто вам всё объяснит, чтобы стало понятно. Иными словами, Преподаватель».

Этот разговор нравился Анне всё больше и больше. Не мешало даже то, что собеседника как такового не было. Беседовать со светящимся облаком уж в любом случае интересней, чем распинаться перед аудиторией тупоумных акселератов.

— Но преподаватель перестает быть таковым, когда передаст ученику всю сумму знаний.