Любовь к истории (сетевая версия) ч.9

И вообще, если дать волю фантазии: допустим Колумб не поплыл бы в свой вояж в 1492. Кто-то другой вместо него, так же случайно, открыл бы Америку, скажем на 100 лет позже. Так ли уж много изменилось бы в мире? Думаю, немного. Была бы, небось, такая же Америка как сейчас.

А вот если бы войны между католиками и мусульманами в Испании закончились по другому, кто знает — может там бы сейчас была мусульманская цивилизация совсем другого типа на юге Европы — альтернативный вариант развития Ислама. Хотя вряд ли, конечно, была бы наверное Испания чем-то вроде или частью Османской империи…

chereisky

На самом деле 1492-й вошел в историю как год изгнания евреев — в том числе и моих предков — из Испании. Подумаешь, какие-то Гранада и "Санта-Мария"… И вообще заслуга Колумба в открытии Америки сильно преувеличена.

Меня Альгамбра тоже разочаровала, начиная с толп приставучих цыганок и длиннейшей медленной очереди у входа. Но не бывает худа без добра: именно в этой очереди я наконец-то узнал, почему кошек называют "кисками". Просветила меня трехлетняя беленькая финка, стоявшая со своими родителями перед нами. Она совсем уже заскучала, когда вдруг увидела тощую испанскую кошку, воровато пробиравшуюся сторонкой, и с криком "Кисса, кисса!" бросилась ее ловить. Тут-то и выяснилось, что "кисса" — это просто "кошка" по-фински.

Лица, которых больше не бывает

7 апреля, 10:55

Ничего, если я еще покатаюсь на любимом коньке — порассуждаю про старые (на этот раз самые старые) фотографии? Пугать покойниками не буду, не бойтесь.

Когда-то я уже писал, чем меня так интригуют антикварные снимки. Знаю, это звучит по-дурацки, но для меня они являются несомненным доказательством того, что прошлое действительно существовало. Портреты, сделанные живописцем, интересны мне, только если мастер особенно хорош или объект чем-то прославился. Но в любой фотопортрет 19 века я могу вглядываться подолгу. Это материальная тень человека, запечатленная на пластинке. Всё, что осталось от давно завершившейся жизни.

Чем старее карточки, тем они мне милее. Поэтому больше всего я люблю самые первые портреты — дагерротипические.

В ателье дагерротиписта

С них смотрят (чаще всего прямо на меня) лица двух типов.

К первому относятся те, которых больше не бывает. И таких большинство.

Мы очень изменились за полтора с лишним века, потому что сильно эволюционировала жизнь. Из-за нездоровой диеты, слабо развитой медицины, необустроенности быта люди выглядели иначе. Была другая мимика — люди меньше улыбались и не играли в приветливость. Хуже ухаживали за кожей. Были заметней следы перенесенных болезней. Раньше старели. Острее ощущали хрупкость бытия. И так далее, и так далее.

Лица, которых больше нет, выглядят, например, вот так:

А таким, наверное, был портрет Настасьи Филипповны, поразивший князя Мышкина:

Сейчас подобные фамм-фаталь перевелись. Нынешние выглядят совсем иначе.

К той же категории — снимков из другой жизни — принадлежат курьезные фотографии, свидетельство перемены нравов и представлений об интересном.

Вот железнодорожный рабочий Филиас Гейдж гордо показывает штырь, которым вышиб себе глаз и продырявил башку. Травма сделала Гейджа знаменитостью — он выжил после уникальной по тем временам черепной операции.

1848 г.

А это звезда фрик-шоу — «Бородатая Леди из Женевы»:

1853 г.

Фотошоп 19 века: явление призрака. Обратите внимание на волосы дыбом.

Первая «обнаженка» появилась сразу же, как только камера научилась снимать людей. О, какой был спрос на этакие пикантности!

1839 г.

(Из этой демонстрации рахита, между прочим, впоследствии произрастет вся эротическая индустрия).

Весело разглядывать откровенно постановочные кадры — они были в большой моде.

Урок географии. 1850.

Ниже — самый ранний отечественный фотопортрет. Сахарозаводчик и любитель всяческих новинок вроде дагерротипии А.А.Бобринский (между прочим, внук Екатерины Великой) изображает высокого интеллектуала:

1842.

Со снимками людей, которых больше не бывает, всё ясно. Я рассматриваю такие карточки с любопытством или с улыбкой — без щемящего чувства, без грусти. Дела давно минувших дней. Жили старинные обыватели — какой-то совсем другой жизнью, отличной от нашей. Померли. Вырос лопух. Ну и земля пухом.

Иное дело лица второго типа: как у нас с вами. Сегодняшние. Нечасто, но попадаются и такие. Всякий раз мне становится не по себе. Как будто злые чары похитили живого человека, посадили под стекло, и он смотрит оттуда, безгласный и беспомощный.

Иногда мне, правда, кажется, что пленникам хорошо там, на потускневшем снимке, и они вовсе не стремятся вернуться. Так что, может быть, чары и не злые.

Я сейчас покажу вам такие лица.

Это самый первый — вообще первый — фотопортрет (1839 г.). Человек по имени Питер Корнелиус снимает сам себя.

Вы видите, что он живой? Я — вижу.

Посмотрите на бабушку с внуком.