Любовь к каждой собаке

Катастрофа! Три съемочных дня в корзину.

Во всех учебниках, на всех киношных лекциях говорится: «Вы должны полюбить своего героя». Я полюбила Диану с первого взгляда, нашла ей лучшее место в фильме, увидела в ней самые хорошие черты, была ею очарована. А теперь должна ее разлюбить. Как брошенный любовник, пересматриваю кадры с ней и не хочу верить в отказ.

И это еще не все плохие новости. Леша ввязался в большой проект и не сможет ездить со мной на съемки по первому требованию. Надо искать нового оператора.

Оператор для фильма – как отец для сына. Он передает картине свои гены, темперамент, черты характера. Оператор должен видеть, как я, или убедить меня, что я должна видеть, как он.

Пока буду снимать сама на свою камеру.

Сколько еще сложностей впереди! Не представляю, как я с этим справлюсь.

Договорилась с Леной о съемке. Завтра поеду в приют.

Глава 3 Иногда бывает слишком поздно

За утренним кофе я услышала метлу Гафура, ритмично шуршащую по асфальту.

Год назад Леша начал учить меня снимать, а в качестве домашнего задания велел выходить по утрам из дома и фиксировать жизнь двора. Я должна была тренироваться выстраивать кадр, рассчитывать фокусное расстояние, устанавливать баланс и цветовую температуру.

Ранним утром движение жизни в нашем дворе создает только Гафур. Я договорилась с ним, что буду его снимать, объяснила, что учусь. Он не возражал.

В моем архиве хранятся кадры, на которых Гафур сидит на тополе и ручной пилой опиливает длинные ветки – это лето. Осенью я снимала, как он сгребает листья и разгоняет метлой воду из большой лужи посреди двора. Есть видео, где, укутанный до глаз шарфом, Гафур чистит двор после первого ночного снегопада. Дворник вклинивается широкой лопатой в белую зимнюю материю и везет снег по тротуару к невысокому зеленому заборчику у подъезда. На следующих кадрах забор уже полностью завален сугробом. А потом солнце: Гафур без шапки, нараспашку, стоит на вершине созданной им снежной кучи, маленькой острой лопатой разбивает ее на части и разбрасывает на сухой потеплевший асфальт. Снежные куски тают, оставляя на дороге мокрые затейливые узоры.

Мне предстояло снимать самой, поэтому опять необходима была тренировка.

Я вышла во двор, установила камеру на штатив. Учебный сериал под названием «Жизнь двора и труд Гафура» продолжается.

– Что вы снимаете? – спросил прохожий.

– Весну, – ответила я односложно, чтобы избежать новых вопросов.

– А зачем?

– Учусь. У меня задание такое – снять весну.

– За весной надо на кладбище. Но вы молодая, не поймете, – пожалел мужчина о моей житейской неопытности и продолжил в поэтическом духе, – вот где обновление. Солнце сквозь ветки, женщины в косынках оградки красят, прошлогоднюю траву сгребают, а под ней из черной земли росточки проклюнулись. Вот там весна! Старое отмирает – новое нарождается.

Мужчина не стал дожидаться ответа, да и что бы я могла ему сказать?

* * *

Лена встретила меня обеспокоенная. Одной рукой она подметала, перестилала подстилки, наливала воду в ведра, а в другой у нее был телефон. Говорила она беспрерывно: то звонила сама, то звонили ей. По ее репликам я поняла, что какую‐то собаку нужно срочно везти в ветлечебницу. Лена искала того, кто мог бы на машине отвезти их к врачу.

Я прицепила на нее микрофон, включила камеру и с этого момента снимала не останавливаясь.

– Сергей Петрович, – Лена позвонила начальнику приюта, – у нас тут одна собака не встает. Понос, рвота – полный комплект. Я сейчас ее в клинику повезу. Вы у себя пометьте, первый ряд, тридцать шестой вольер.

Затем Лена тут же набрала новый номер и, прижав плечом телефон к уху, принялась раскладывать по мискам гречку для своих подопечных.

– Але, Виталь, ну что, сможешь? Давай тогда поскорей, боюсь, не успеем. Спасибо, мой дорогой.

– Юля, да, привет еще раз. Отбой, парнишка знакомый повезет. Уже жду его. Давай, пока.

Теперь Лена разносила миски по вольерам. Я следила за ней через объектив. Она продолжала вести переговоры в режиме «срочно», и не было в них паузы, чтобы можно было узнать подробнее, что случилось.