Любовь к Милен Фармер

Она сидела на диване, разведя ноги, так что под краем юбки в глубине виднелись нежно-розовые, в черный леопардовый крап трусики. Он опустился перед ней на колени, спустил трусики ниже колен и, разведя ее ноги, прикоснулся губами к ее клитору, а затем мягко и осторожно стал лизать его. Она задышала, и по мере того как она возбуждалась все больше, вздохи стали перемежаться со стонами. Он продолжал лизать ей клитор, ощущая лицом шелковистость ее лобковых волос, щекотал его кончиком языка, проводил языком по малым половым губам или, прильнув к ним поцелуем, проникал языком вглубь. Она стонала все громче, по телу стала пробегать дрожь. Услышав, что ее вдохи стали короткими, шумными и быстрыми, он погрузил два пальца в ее вагину и, нащупав нужную точку, стал легонько, но быстро и энергично массировать ее одними кончиками подушечек, ему хотелось довести ее до оргазма прямо сейчас. Когда он закричала и забилась в наслаждении, содрогаясь телом, он быстро и резко вставил ей кисть по самое запястье во влагалище глубоко, как только было можно, ощущая сильное сжатие стенок.

Едва она расслабилась и обмякла, он извлек руку и, чуть прикасаясь, стал спускаться тыльной стороной языка вниз, от лобковых волос к клитору и дальше, до нижнего края половых губ. Одновременно, облизнув палец, он нащупал ее анальный сфинктер и вибрирующими движениями легонько начал массировать его, перенося на него смазку из влагалища. Продолжая массаж пальцем, стал потихоньку проникать им в ее задний проход, но не быстро и не глубже, чем на одну фалангу безымянного пальца. Обильно смачивая клитор слюной, Виктор лизал его и посасывал, после оргазма он стал чувствительнее, и делать это нужно было деликатно. Последовал второй оргазм, потом третий, потом каскад оргазмов, а он, не обращая на внимания, продолжал и продолжал, нисколько не ускоряясь, зная, что она может кончить так не меньше десяти раз, но он не считал оргазмы, а ждал, когда его собственное возбуждение станет невыносимым, и эрекцию невозможно будет дольше сдерживать.

В этот момент он встал и, рывком притянув ее голову к члену, ставил ей в рот на всю глубину.

Потребовалось остановиться. Одно неловкое движение, и он кончил бы прямо сейчас. Прижимая ее лицом к своему паху, он стоял, покачиваясь и закрыв глаза, ощущая тянущую слабость в икрах. Медленно, как можно медленнее, он стал вытаскивать член и снова погружать в ее теплый, облегающий рот, идеально приспособленный для минета, ее губы мягко обхватывали его, язык нежно принимал до самой глотки. Едва первая опасность миновала, он ускорил темп и силу толчков, ощущая всем телом волны горячего наслаждения, исходившие не только от головки, но и от всего полового члена, погруженного в ее рот. Полторы-две минуты, и все было кончено, он со всей силой прижал ее к себе, сдавив ее голову ладонями, и изверг поток спермы ей в горло, потеряв контроль над собой, громко рыча и воя во весь голос.

После этого она лежала на диване навзничь, а он, опустившись над ней на колени, снял с нее лифчик, и, соединив высвободившиеся груди, обнял ими свой член. Эрекция быстро возвращалась, и он мог бы кончить так, двигаясь вперед и назад, чтобы извергнуть сперму и залить ей лицо, но еще больше ему хотелось сейчас туда, где между ее ног ждало горячее, жаждущее принять его лоно.

Он расстегнул молнию ее черной ситцевой юбки и медленно снял ее, спуская по ногам, затем снял шелковые трусики на ее лодыжках, касавшиеся туфель, вернулся и уютно расположился на ней сверху. Теперь, когда неистовое возбуждение разрядилось, можно было полностью отдаться действию. Войдя членом в ее греющее, влажное и обнимающее влагалище, он стал двигаться монотонно и ритмично, с каждым движением погружаясь в нее все больше и растворяясь в ней. Это было достижение того слияния, когда тела перестают существовать и остается только сладострастие их соединения в единое целое. Милен стонала все громче, отзываясь на каждое его движение и его малейшие нюансы, жажда ее была все нестерпимее, а ему было так комфортно и так радостно, что он мог продолжать вечно, только бы это никогда не кончалось. Впиваться губами в ее губы, проникать в ее рот языком, вылизывая его как горячий десерт, смотреть ей глаза в глаза, не отрываясь, и двигаться ритмично и бесконечно, его твердый член ощущал ее страстное сжатие, головка стремилась все глубже, и там, в самой ее глубине ожидал неизбежный, как конец этого мира, оргазм.

Извергнув в нее сперму он, сжал ее в своих объятьях так, как будто хотел втиснуть, принять ее внутрь и сделать частью себя, а потом, расслабленный и неподвижный, лежал на ней в полузабытьи, как созвездие во вселенной или галактическая туманность, он мог бы сейчас говорить с Богом на ты, но Бог молчал, все понимая, и только молча улыбался, и ему было нечего больше сказать.