Любовь к роковым мужчинам

– Я, конечно, урод, согласен, – совершенно спокойно согласился с ней Лодик. – Только я по лицу этого Ильи... или как его там... понял, что он – придурок! Он никогда... слышишь, Томка... не простит тебе меня... урода... да... Впрочем, наверно, никто бы не простил. Никогда не выйти тебе замуж, дорогая моя сестрица!

Тамара чуть не взорвалась от закипевшей ключом ненависти, бросила в брата тряпку, которой вытирала насухо пол, выскочила из его комнаты, прижалась спиной к двери и пробормотала:

– Тебе не жить...

На следующий же день женщина купила в аптеке препарат, который собиралась потихоньку добавлять брату в еду. Это действо несколько подняло ей настроение, которое совершенно упало, когда она опять увидела, как Садовский вышел из колледжа вместе с вцепившейся в его локоть Региной. Потом она вспомнила о том, что очень скоро Лодик перестанет мешать ей жить, и несколько воспрянула духом.

Вернувшись с работы домой и захлопотавшись на кухне, Тамара совершенно забыла про ампулы, которые лежали у нее в сумке. Вспомнила только тогда, когда поднесла полную тарелку щей к двери в комнату брата. Возвращаться обратно с супом, который грозил перелиться через край, не захотелось. В конце концов торопиться некуда, и брат еще успеет получить по заслугам.

Когда она поставила тарелку перед Лодиком, тот угрюмо посмотрел сначала на щи, потом на сестру и спросил:

– А не слабо самой попробовать то, что мне принесла?

– В каком смысле? – спросила Тамара, изо всех сил пытаясь скрыть испуг. Как брат догадался, что она замышляет против него нечто страшное? Неужели преступные намерения прямо на лице у нее написаны?

– В прямом! Я знаю, что ты хочешь меня отравить, – совершенно будничным тоном, каким говорил всегда, отозвался Лодик.

– С чего ты взял? Что за ерунда?! – воскликнул женщина.

– Это не ерунда, Томка. Я ведь заметил, что ты стала совсем другая, легкая какая-то. Долго думал, что могло тебе принести эдакое облегчение. Сначала решил, что твой придурок все же сделал тебе предложение. Но потом понял, что это не так. Тоска из твоих глаз никуда не делась. Что же тогда? Я вспомнил, что ты не так давно грозилась убить меня. Сначала я, конечно, посчитал эту угрозу некой метафорой, но по здравом размышлении... В общем, я влез в твой комп и...

– Как ты мог влезть в мой ноутбук? – перебила его удивленная Тамара. – Ты ж не выходишь из своей комнаты...

– Похоже, сестрица, ты забыла, что наши два компьютера находятся в сети. Давно уже... Когда ты только устраивала меня на работу, тогда же все и сделали. Неужели не помнишь, как мастера вызывали? Я же твой пароль знаю, как свой собственный, поскольку поначалу получал письма на твой электронный ящик.

Тамара кивнула, хотя еще не могла толком понять, куда Лодик клонит. В ее почте ничего предосудительного увидеть он не мог. Она ни с кем не обсуждала ни брата, ни способы, которыми можно было бы довести его до безвременной кончины. А Лодик между тем продолжил:

– Вижу, вспомнила. Так вот: я посмотрел твой журнал выхода на различные сайты. Я видел, что ты искала, Томка. Вряд ли ты собиралась извести своего очередного жениха. А если не его, то кого же? Кроме меня, некого. Потому я и говорю: отведай-ка сначала сама из этой тарелки... А я уж потом...

Тамара впервые в жизни похвалила себя за забывчивость и лень. Сначала ампулы с отравой совершенно вылетели из ее головы, а потом не захотелось возвращаться с полной тарелкой на кухню. Она подошла к столу, за которым Лодик обычно принимал пищу, и, пристально глядя ему в глаза, съела три ложки, полные до краев, и пошла из комнаты.

– Погоди, Том, – остановил ее голос брата.

– Ну?! – Она вопросительно поглядела на Лодика.

Тот привычным жестом отер обильный пот со лба и сказал:

– И тем не менее мне кажется, что ты все равно сделаешь то, что задумала. Возможно, я и впрямь виноват перед тобой... Но я же и сам страдаю... Ты ведь не хотела бы поменяться со мной ролями, а, Томка?

Тамара лишь брезгливо передернула плечами, и Лодик продолжил:

– Ну вот... Я так и думал... Еще я точно знаю, что долго не есть не смогу... Это болезнь... беда моя... Есть такое выражение: «Пока толстый сохнет, худой сдохнет», но оно не вполне соответствует истине. Толстые с трудом переносят голод, потому что у них нарушены обменные процессы. При моей тучности не приходится даже говорить о том, в какой степени они нарушены у меня... В общем, не есть я не в силах... А каждый раз принимать из твоих рук пищу и думать, не отравлена ли она, тоже мучительно... Надеюсь, ты это понимаешь?

Тамара скрестила руки на груди и жестко спросила:

– Куда ты клонишь, Лодик?

– Я хочу предложить тебе сделку, – ответил он. – Хочу выкупить у тебя свою жизнь. Согласен, что она у меня отвратительная... Но все же это тоже жизнь... Я даже нахожу в своем положении некоторые преимущества перед вами... но не о них сейчас речь... Может быть, ты согласишься, Тамара?