Любовь к шпиону

— Тогда, если он согласится погостить у меня, я приглашу Зивану. Думаю, что и ему будет приятно, и мы достигнем желаемого результата.

Карл пришел в восторг.

— Барон, вы гений! — воскликнул он. — Мне бы никогда не пришла в голову такая прекрасная идея! Конечно же, Зивана может выведать любой секрет, как бы хорошо его ни хранили. Она вырвет его даже у сфинкса!

—Я тоже кое-что об этом слышал, — самодовольно проговорил барон. — Во всяком случае, до сих пор она прекрасно справлялась, когда мы обращались к ней за помощью.

— Надеюсь, и в нашем случае она тоже справится не менее успешно, — с нажимом на «нашем» произнес Карл. — Я уверен, что когда мы доложим о вашем плане Его Величеству, это добавит ему оптимизма. Сейчас он расстроен, потому что у меня нет для него хороших новостей.

Он вздохнул при воспоминании о недавнем очень неприятном разговоре.

Барон встал с кресла.

—Я тотчас напишу приглашение, — сказал он. — А потом, полагаю, вам следует поспешить на вокзал.

Карл посмотрел на часы.

— Вы правы, — согласился он. — Я очень рад, что нам удалось поговорить. Теперь я чувствую себя более уверенно, чем прежде.

Барон сел к письменному столу и стал быстро писать что-то на гравированной его титулом бумаге.

Он вложил письмо в конверт и прижал перстень с печаткой к сургучу.

— Надеюсь, достопочтенному маркизу будет трудно найти тактичный способ отказаться от моего приглашения, — сказал барон, вручая письмо Карлу. — На самом деле я уверен, что он примет его. Когда он планирует приехать?

— Перед отъездом из Англии я узнал, что поездка запланирована на начало следующей недели, на двадцать второе или двадцать третье.

—Я буду готов принять гостя, — сказал барон. — И конечно же, тотчас свяжусь с Зиваной.

—Я возвращаюсь в Англию с ощущением того, что тучи развеялись. Вы буквально подвели меня к лестнице, поднимающейся в небеса! — с чувством произнес Карл. — Посол, который чуть не плакал из-за претензий к нему императора, теперь тоже преисполнится надежды.

—А теперь, Карл, — сказал барон, следуя к выходу из кабинета, — нам нужно соблюдать особую осторожность...

Дверь за ними закрылась.

Симона вздрогнула. Ей показалось, что в течение всего их разговора она не могла дышать.

Девушка медленно открыла дверцу паланкина, понимая, что должна немедленно покинуть это «святилище».

Барон, несомненно, вернется сюда после того, как проводит Карла.

Закрыв дверцу паланкина, Симона побежала к двери и осторожно приоткрыла ее, на случай если эти двое все еще были в коридоре.

Но там было пусто.

Им понадобится некоторое время, чтобы дойти до главного входа, где стоят лакеи, и попрощаться.

Симона покинула кабинет, тихо притворила за собой дверь и быстро направилась в одну из ближайших комнат, где побывала прежде. Если кто-нибудь увидит ее здесь, то решит, что она просто осматривает дом и любуется картинами.

Она пересекла комнату, подошла к окну и уставилась в сад невидящим взглядом.

Неужели все, что она услышала, — правда? Она с трудом верила собственным ушам.

Барон, отец Каролины, который показался ей таким приятным и добрым человеком, удерживает в плену какого-то англичанина!

Он пытается силой выпытать государственную тайну, секрет английской пушки, которую разрабатывают по поручению принца Уэльского.

Карл, вероятно, агент секретной службы и, если она ничего не путает, занимает какой-то пост в германском посольстве в Лондоне.

Они хотят выведать у англичанина по имени Уотсон секрет этого орудия и собираются использовать для этого некую женщину.

— Я должна что-то сделать! — сказала себе Симона.

Как же ей хотелось посоветоваться с отцом! Но времени на это у нее уже не было.

Маркиз Мидхерст должен приехать в Берлин через несколько дней.

В доме барона он может попасть в ловушку, и у Симоны нет времени спрашивать совета у отца.

— Единственное, что я могу сделать, — проговорила Симона, — это предупредить маркиза, когда он приедет.

Она задумалась. Если она все расскажет маркизу, он вряд ли ей поверит.

— Он решит, что я начиталась романов, — вслух размышляла Симона, — или что у меня больное воображение.

Казалось, эту проблему ей не решить, и в то же время она не могла допустить, чтобы ее соотечественник по неведению попал в сети, расставленные немецкими «друзьями».

Если им не удается выпытать эту тайну, значит, она слишком важна для Англии, чтобы делиться ею с другой страной.

Симона слышала, как отец говорил с кем-то об усилившейся враждебности между принцем Уэльским и новым кайзером Германии.

Королева Виктория, самый могущественный монарх в мире, выдала свою дочь Вики за кронпринца Германии.

Принц Уэльский регулярно навещал Вики и, как все отмечали, был очень привязан к своему зятю Фрицу.

Размышляя об этом, Симона припомнила, как ее мать рассказывала о том, что принцессе не очень нравилась жизнь в Германии.

Она считала, что люди здесь слишком провинциальны в своих привычках, что им недостает вкуса. А еще они обедают в пять часов.

—Тем не менее, — возразил отец, — я слышал, что Ее Королевское Высочество чрезвычайно предана своей новой стране и никому не позволяет говорить о немцах плохо.