Любовь к трем ананасам

Катя тогда пристыженно молчала. Про носки и белье она как-то не подумала, зато дала мужу с собой статуэтку африканского божка, отвечающего за скорейшее выздоровление, его любимую чашку с египетскими иероглифами, ручку, сделанную из иглы дикобраза, и маленький коврик из шерсти обезьяны. Катя подумала, что мужу будет приятно, очнувшись в незнакомом месте, видеть вокруг себя любимые вещи. Еще Катя положила книгу, которую профессор читал перед тем, как окончательно поддаться болезни. Книга называлась «Погребальные ритуалы кочевых племен Юго-Западной Африки». Конечно, это не самое жизнерадостное чтение, но для больницы сойдет.

– Книгу она положила, а очки – забыла! – кипятилась Ирина. – Ну зачем человеку книга, если он ее читать не сможет!

Профессор Кряквин вдаль видел отлично, но с возрастом возникли проблемы с чтением.

– Ну, допустим, подождет он, когда ты ему очки принесешь, да и книжку эту в больнице читать… – с сомнением протянула Ирина.

– Ага, конечно, в больнице можно только детективы Ирины Снегиревой читать! – Катька решила взять реванш. – Как будто если человек заболел, так у него сразу мозги отказывают!

Она тут же осеклась, наткнувшись на обиженный взгляд подруги. Критики Ирину хвалили как раз за то, что романы написаны хотя и с юмором, но нет в них пустой бабьей глупости, а только тонкая ирония и необидная насмешка. Ирина тогда ничего Кате не ответила, решив, должно быть, что на таких, как Катерина, не обижаются, и сейчас Катя тяжко вздохнула – ей стало стыдно. И захотелось поговорить с подругой, авось Ирина что-нибудь придумает. Хотя что тут думать – и так ясно, что старшая сестра выдала Кате вещи совсем другого человека. Скорей всего это тот больной, который пропал не сегодня, а вчера. Говорила же нянька, что палата какая-то несчастливая, сначала один больной пропал, потом другой…

Неясно только, куда они все подевались. И где искать теперь Валика, раз ни дома, ни в больнице его нету…

Совершенно машинально Катерина прошла на кухню и полезла в хлебницу. Она не любила покупать батоны в фабричной нарезке – машина на заводе, по мнению Кати, нарезала батон слишком тонко. И бутерброды получались какие-то некачественные – маленькие и некалорийные. Самой же можно было нарезать как хочется, то есть потолще, а если еще наискосок, то и кусок получается гораздо больше. Однако тут своя проблема – батон слишком быстро кончается. Вот и сейчас в хлебнице одиноко валялась последняя горбушка. Катя разрезала горбушку вдоль, засунула туда холодную котлету и маринованный огурчик – получился гамбургер не хуже, чем в «Макдоналдсе».

Жуя свое произведение, она рассеянным взглядом окидывала вещи, разложенные на покрывале. И с последним куском ее, как всегда, осенило.

Раз мегера Варвара Францевна выдала ей вещи не того человека, то он, стало быть, тоже пропал, иначе кто отдаст свое добро за просто так? Да и старшая сестра хоть и вредная, все же производит впечатление обязательного человека, вряд ли стала бы она совать Кате чужие вещи, она думала, что это вещи ее мужа.

Один пропал вчера утром, другой – сегодня. Но ведь она, Катя, вчера разговаривала с соседом Валика по палате. И он сказал, что Валик на процедурах. И старшая сестра вчера сообщила, что больной Кряквин чувствует себя удовлетворительно. Обманула? Предположим… Но тогда зачем она сегодня призналась, что профессор Кряквин пропал? И тот, вчерашний сосед, тоже зачем-то наврал… Загадка, прямо детектив… А где детектив, там не обойтись без Ирки.

– Я занята! – крикнула Ирина в трубку, даже не спросив, кто говорит. – Позвоните попозже или лучше вообще завтра! Хотя завтра я тоже очень занята.

– Чудно! – повеселела Катя, услышал короткие гудки. – Занята, стало быть, работает, пишет роман. А если работает, то никуда от своего романа не убежит… Еду!

Она собрала в сумку все выложенные вещи, чтобы не быть голословной и подкрепить свой рассказ вещественными доказательствами, подхватила сумку и бросилась вон из квартиры, задержавшись, чтобы тщательно запереть дверь.

Ирина долго не реагировала на звонок, только Яша прибежал и весело перелаивался с Катей через дверь.

– Ну иду уже, иду! – Послышалось шарканье тапочек, и подруга отворила дверь не спрашивая, потому что прекрасно разбиралась в интонациях своей собаки.

Кокер топтался у двери, на морде у него было написано живейшее оживление и предвкушение приятного времяпрепровождения. Таким умильным взглядом он встречал только Катерину – она всегда приносила ему что-нибудь вкусненькое. Ирина тяжко вздохнула – снова Катька целый день будет отвлекать ее своими проблемами, не даст работать.

– Яша! – радостно завопила Катерина, ворвавшись в прихожую и бросив сумку на пол. – Как же я по тебе соскучилась!