Любовь к трем цукербринам

В центре поляны из кусков коры и веток было собрано что-то вроде маленькой трибуны — пародия на один из тех элегантных лектернов, с которых президенты и короли обращаются к собравшимся перед ними журналистам. Сперо решила, что ей, видимо, следует подойти к этой косой трибуне и встать за нее. Когда она приблизилась, ее догадка подтвердилась: перед лектерном лежало еще одно послание на куске коры, прижатом к земле двумя камнями.

Отсюда будешь с нами говорить.

И не пытайся нас перехитрить.

Сперо на миг закрыла глаза.

Она давно чувствовала жутковатый диссонанс между юмористическими посланиями, которые оставляли ей неизвестные злоумышленники, и висящим в воздухе ужасом . Она решила бы, что с ней играют какие-то шутники — но ужас был настоящим и за последние несколько минут только усилился. Кому-то было совсем не до шуток. И на фоне этой предсмертной тоски рифмованные надписи на коре казались уже не шуткой, а письмами какого-то особенно изощренного маньяка, от которого можно ждать чего угодно.

Подойдя к сделанному из коры лектерну, Спе-ро остановилась и оглядела зеленую сферу вокруг.

В луче света перед ней появилась крохотная птица с длинным изогнутым клювом. Ее крылья работали с такой скоростью, что их не было видно. Секунду она неподвижно висела в воздухе, а потом, издав лихой писк, унеслась вверх по солнечному лучу — туда, где в головокружительной высоте краснели, синели и желтели полные нектара цветы.

Больше никого Сперо перед собой не видела. Но она чувствовала, что из-за ветвей и листьев за ней следит множество глаз. Видимо, начать разговор следовало ей.

— Здесь есть кто-нибудь, кто умеет говорить? Я хотела бы понять, что происходит.

Прошло несколько секунд тишины. А потом вдруг раздался шорох листвы. Из стены зеленых листьев вынырнул белый шар с пляшущим над ним языком огня — и полетел к Сперо. Она ждала ответа, но все произошло так неожиданно, что она вздрогнула.

Это был не шар, как ей показалось в первый момент, а большая белая птица с красным хохолком. Она подлетела ближе и уселась на длинную голую ветку, висевшую над поляной прямо перед Сперо.

Сперо прищурилась и усмехнулась. Прошла только секунда, а она уже знала про эту белую птицу почти все.

Перед ней был один из ее собственных питомцев, умных зверей, которые подрастали в Лесу, дожидаясь отправки в мемориальные пространства, связанные с давно исчезнувшей Землей.

Здесь жили очень необычные существа. Поэтому ожидать от них можно было чего угодно.

На ветке сидел музыкальный какаду Серж.

Его тело было снежно-белым, а красный хохол на голове походил на оперение римского шлема. На груди у него краснело маленькое пятнышко — в точности розетка Почетного легиона.

Удивительного в таком наряде бвіло мало.

Серж специализировался на старинном французском шансоне, и хохол на его голове был гипноизлучателем, позволявшим ему принимать множество разных форм — от Эдит Пиаф до Полнареффа. Серж был великим певцом — и, как и все гении, капризным и нервным существом.

— Меня зовут Серж, — сказал Серж. — Я уполномочен вести переговоры. А кто ты, женщина с палкой?

Сперо даже немного обиделась.

— Меня зовут Сперо,— ответила она.—А тебе я прихожусь чем-то вроде мамы, Серж.

— Сперо? — нахмурился Серж. — Никогда не слышал про такую маму. Что значит это слово?

— На одном из земных языков оно означает «надежда». И это именно то, чем мне нравится быть. Но если произнести слово чуть иначе, то на другом языке оно означает «копье»...

И Сперо приподняла свой посох.

— Вот только не надо нас путать,— сказал Серж, поворачиваясь к ней своим горбоносым профилем.— При необходимости мой клюв перекусит твою зубочистку без всякого труда. Лучше не доводи до этого дело, женщина с палкой.

Серж, кстати, не так уж и преувеличивал.

Вряд ли он перекусил бы копье — но палец мог точно.

— Хорошо, маэстро,— сказала Сперо вежливо.— А могу я спросить, кто именно уполномочил вас вести переговоры?

— Группа сердец, оскорбленных произволом судьбы, — ответил Серж, все так же глядя на Сперо одним глазом. — Ия, чтобы ты знала, из их числа.

— Вот как,— сказала Сперо задумчиво.— Оскорбленных произволом судьбы...

Серж значительно кивнул.

— И мы сумеем завершить начатое. Ты ведь чувствуешь разлившийся в воздухе ужас?

— Именно поэтому я здесь, — ответила Сперо.

— Мы знаем, что у менеджмента острый нюх на такие вещи,— сказал Серж.— Другого способа быть услышанными у нас просто не было.

— Что вы натворили? — спросила Сперо.

— Ага,— сказал Серж довольно,— ты чувствуешь, но не видишь! Иначе ты давно бы уже...

Он умолк на полуслове, словно испугавшись, что чуть не выболтал лишнее. Его гребень нервно поднялся над головой, и Сперо вдруг почудилось, будто Серж раздулся, оброс черным смокингом с бабочкой, его крылья стали руками — и в одной из них появился микрофон с проводом. Но это наваждение сразу прошло. Сперо ждала, что Серж продолжит, но он молчал — видимо, ему удалось сильно напугать самого себя. Он несколько раз моргнул и повернулся к Сперо другим глазом.

— Ты уполномочен вести переговоры,— сказала Сперо терпеливо, — Так веди же их. Что вы сделали?