Любовь к трем цукербринам

А система — это светящийся экран на расстоянии шестидесяти сантиметров от глаз. С которым мы трахаемся, советуемся и интересуемся, какие для нас сегодня будут новости. Путин, Обама, Йеллен — это на нем просто разные картинки. А экран один и тот же... Мы думаем, что экраном управляем наполовину мы, а на другую половину спецслужбы, но на самом деле сам экран уже давно управляет и нами, и спецслужбами. Вот что такое система. И как, спрашивается, с ней бороться, если про борьбу с ней мы читаем на том же экране?

К Кеше со всех сторон уже ехала полиция — наверно, засекли враждебный ход мыслей. Но Кеша был к этому вполне готов.

Полковник Радуев забаррикадировался в углу двора — спрятался за капотом малолитражки, и теперь к нему нельзя было подобраться ни сбоку, ни сзади. Идите, мусора, возьмите меня... Ну?

Сначала РПГ. Потому что из него можно одной гранатой убрать и мусоровоз, и всех мусо-ров. И так до двадцати раз... Ага... Ага...

Так, вертолеты. Их уже гранатой не достанешь. Зато из пулемета самый раз. Сперва стрелок выпадет, потом пилот... И вертолет куда-то за дома...

Теперь второй вертолет...

Третий...

Fuck. Fucking fuck. Завалили. У них там, похоже, алгоритм, нельзя подряд больше пяти вертолетов сбить. Вся игра такое же палево, как и этот их рынок с демократией. Проверено.

Если угнать вертолет, сесть на небоскреб, куда мусора залезть не могут, и гандошить из тяжелого снайпера по машинам, где тогда весь их хваленый реализм? Одного водилу грохнешь, другого грохнешь — вроде две тачки остановились на дороге, все как положено. Потом вертолет подлетит, на пять секунд отвлечешься, глядь вниз — и где эти машины? Растворились в воздухе. Словно не было их. Вот как после такого верить в доллар?

Кстати, за окном уже темно. Можно накатить «Блэк Лейбл».

Кеша прошел на кухню и достал бутылку.

Чтобы не пить одному, он чокнулся с отражением в оконном стекле, и на миг ему показалось, что вместе с ним выпивает синий московский вечер.

Из головы никак не шли исчезающие машины из пятой «GTA». Что-то в этом было экзистенциально тревожное, страшное. Даже дырки от пуль — уж чего, кажется, бывает надежнее — исчезают, если отвернуться.

Но ведь и в жизни все так. Только чуть дольше держится. Где сейчас Вавилон? Где Александрия? Где, я вас спрашиваю, Мемфис? Просто в реальности есть дополнительные подпрограммы, следящие, не раскапываешь ли ты, к примеру, Александрию — и если убеждаются, что да, рисуют тебе какой-нибудь глиняный кирпич с профилем Александра Македонского...

А что, вполне может быть. Может, и мы сами — такая же компьютерная симуляция, которая есть только до тех пор, пока какой-то компьютерный хулиган держит нас в кадре.

А когда кадр передвинут, мы просто исчезнем, как машины из «GTA» или Александр Македонский. Какой следует вывод? А такой, что надо срочно еще выпить, пока бутылка у этих сук в фокусе...

На столе тренькнул айфончик. Кто-то прислал СМС. Интересно, что хочет сказать человечество Кеше в этот непростой час внутренней смуты? Так...

Кулизар, осталось четыре дня суперакции 2X2. Купите две игрушки и 2 других получите в подарок! Мы добавили в акцию...

Понятно. Можно было не сомневаться, Кулизар. Чего ты ждал, Кулизар, забыл, что ли, где живешь? Вот интересно, можно этих сук засудить, что целыми днями в мобилу срут? В Америке, наверно, можно. А у нас только грипп подхватишь в приемных...

Раз уж взялись за айфончик. Накатим-ка еще сто черной и поиграем в «Candy Crush»...

Не, лучше в птичек... Так, что тут у нас? Space. Красота... Планета в кратерах... Синие космические облака... Птички, злые-злые, на черном мертвом астероиде. В летных очках, гомонят.

А на другой планете — храпит зеленая свинья. Злая она или добрая, нам не сообщили. Сказали только, что у нас война. Так... Мимо... Мимо... Есть.

Чего ж это они так крякают, когда в цель попадают. Небось больно помирать, а? Если вдуматься, мы в двадцать первом веке даже римлян обогнали по жестокости. У них Колизей был один на всех, и ходили туда раз в неделю. А у нас колизей в каждом доме, работает двадцать четыре часа, и все чисто, сука. Никакой ответственности, никакой моральной вины. И птички, чик-чирик, уходят в последний бой за наше электронное счастье. Верные тамагочи режима. Как написали бы твитерасты,#мрутнадобряке.

Кеша вдруг почувствовал какой-то мутный спазм в животе. Сперло дыхание. Так бывало, если выпить крепкого алкоголя, не съев ничего существенного. Надо было немного подышать свежим воздухом.

Кеша положил пискнувший очередной смертью айфончик на стол, встал и открыл окно.

На кухню ворвался странно холодный воздух. В нем была свежесть, таинственный аромат непонятной природы — словно бы на стеклах домов в темноте действительно цвели белые ледяные цветы, наполняя своей пыльцой промерзший воздух. Или, может быть, запах прилетал из далекой Гипербореи, откуда по старой привычке дул иногда ветер...

Еле уловимый ледяной аромат напоминал о чем-то древнем, высоком, строгом и простом.