Любовь к жизни (СИ)

Что до внешности, то выглядит он так: ростом с меня, но тонкокостный и худощавый, особенно в последнее время. Волосы серые, цвета старого серебра, он их отращивает, уже отрастил ниже лопаток. Глаза тёмно-серые, почти чёрные, с длинными ресницами. Губы как спелые ягоды, так и хочется пухлые и алые. Выглядит как красивая девушка, некоторые путают. Будь у меня возможность и желание, я бы привёз его на Острова и сам показал вам, но он может не пережить поездку.

А ты всё так же спишь со всеми подряд активно ищешь себе мужа? Если да, то запрещаю даже смотреть в сторону Короля Севера – он мой. Он об этом ещё не знает, но он мой. Я скажу ему об этом, когда он выздоровеет.

С дядей Виктарионом мы разберёмся.

Теон».

Болезнь подвела Рейлине к порогу смерти: жар не спадал, кашель стал кровавым, а сознание – спутанным. Вот уже неделю он не вставал с кровати, сон его был беспокойным, ему снились кошмары, но он не кричал – только тихо скулил и плакал, и никто не мог его упрекнуть в женственности. В минуты возвращения рассудка он писал распоряжения касаемо войск Станниса, Виктариона, о снабжении дозорных на Стене, об укреплении Рва Кейлин, о ремонте Королевской Дороги, даже написал в Королевскую Гавань письмо с предложением сесть за стол переговоров. Его мало волновало, что мейстер велел прочим лордам готовиться к худшему. Джуди несколько раз просил короля составить завещание, на что столько же раз получал ответ: «Я выживу, я буду жить».

Теон не отходил от его постели, и не только из-за просьбы мейстера. В бреду Рейлине говорил Теону, как он его любит, как хочет сделать его счастливым, как хочет родить ему наследника, а потом проникновенно спрашивал, взаимны ли чувства. И от каждого «да» Рокалиону становилось будто бы легче.

На исходе второй недели пришло письмо от Аши. В этот раз почерк был уже немного лучше – похоже, тоже сказывалась практика.

«Теон,

Дядя Эурон жалеет, что Рейлине не девушка, потому что даже по описанию красота Рейлине вскружила ему голову. Что же касается чахотки, она неизлечима, но может помочь смена климата на более мягкий: Лис или Тирош вполне подойдут. На крайний случай подойдёт и Старомест, но лучше всё же Эссос. Ещё Рейлине нужно усиленное питание и покой. Можешь не бояться заразиться: Эйрон говорит, наш народ не болеет чахоткой.

Это, Теон, ты всё-таки железнорожденный, кто бы что не говорил. Скажи хотя бы примерное расположение брешей, а то дядя Эурон ругается. И что вы делаете там с дядей Виктарионом?

Аша.»

Теон усмехнулся – она всерьёз думает, что он совершит ошибку ЕЩЁ РАЗ? Нет, он больше не будет предавать. В прошлый раз это не привело ни к чему хорошему – и в этот раз не приведёт. Нет, железнорожденные умеют учиться на своих ошибках. Рамси постарался, чтобы Теон научился.

Он взял в руки перо и начал писать ответ.

«Аша, тупая ты сука ,

Нет, я больше не буду предавать. Ни к чему хорошему это не приводит, в плену у Болтонов я это понял. Могу только предложить поискать брешь самим, но не факт, что вас пустят: все проходы хорошо охраняются. Даже если милорд погибнет, я не вернусь на Острова.

Сейчас Рейлине очень слаб, он может не пережить поездку. Его тошнит на море, а ест он и без того немного, нельзя мучить его ещё сильнее. Но за совет всё же спасибо: есликогда он немного поправится, я лично отвезу его в Лис. Но он угасает на глазах, и я готовлюсь к худшему. Мейстер удивляется, что он так долго боролся за свою жизнь с болезнью, но до полнолуния всё должно определиться.

Во время приступов бреда он говорит, что любит меня. Правду ли говорят люди в бреду?

Дядю Виктариона мы ещё не нашли, но соответствующие указания милорд дал.

Теон.»

Он отправил письмо ночью, а уже на следующий день понял: мейстер ошибся. Решающий день настал. И болезнь побеждала.

Рейлине не стонал от боли, не кашлял кровью, но тело его раскалилось, дыхание было тяжёлым и частым, а взгляд тусклых глаз был устремлён в никуда. Король Севера умирал. Теон сидел рядом с ним на кровати, в руках он держал Кость, меч из высококачественной валирийской стали. Он принял решение броситься на меч, когда всё будет кончено.

Вдруг горячая, слабая рука Рейна легла на бедро Теона и мягко, осторожно погладила. В глазах появилась осмысленность, алые губы изогнулись в подобии улыбки на мгновение.

- Ты видишь?- спросил его вдруг шепотом Рейлине.

- Кого, милорд?- спросил так же тихо Рейлине.

- Богов Смерти, что стоят у моей кровати?

- Я никого не вижу, милорд.

- Хорошо,- улыбка вновь появилась,- О, они уходят. Что я говорил? Я выживу, я буду жить. Хочешь, я спою тебе кое-что?

- Нет, милорд, вы слишком слабы…

- Я не боюсь за себя. А ты боишься,- и Рейлине начал тихо, очень тихо петь:

Лишь только я тебя увидел,

И тайно вдруг возненавидел

Бессмертие и власть мою.

В бескровном сердце луч нежданный

Опять затеплился живей,

И грусть на дне старинной раны

Зашевелилась словно змей…

- Милорд, у вас прекрасный голос, но вы слишком слабы. Пожалуйста, не надо больше. Отдохните,- Теон постарался как можно мягче уложить явно бредившего Рейлине. Но взгляд его был понимающим. Даже слишком.