Любовь как образ жизни

Но в то же время история полна примерами тех, кто предпочел путь лжи. И тысячи людей молча мирились с этой ложью. Гитлер и холокост – вот пример трагической реальности. В 1980 году польское правительство реконструировало концлагерь Аушвиц, где во время Второй мировой войны погибло более полутора миллионов человек. На табличке, укрепленной в итальянском разделе экспозиции, можно прочесть такие слова: «Человек, посмотри на этот лагерь и знай: откуда бы ты ни приехал, ты не посторонний. Сделай так, чтобы эта поездка не была бесполезной, чтобы наша смерть не была бесполезной. Пепел Аушвица должен стучать в твое сердце и сердце твоих сыновей. Живи так, чтобы ненависть, следы которой ты видишь перед собой, никогда не принесла больше плодов – ни завтра, ни в будущем» (11).

Не думайте, что, выступая на стороне правды, мы не можем совершить ошибки. Это означает, что мы не должны находить удовольствия в свершении зла, а напротив, находить великую радость в любом проявлении честности.

В повседневной жизни честность заставляет нас тратить время и силы на противодействие тому, что мы считаем неправильным. Честность заставляет нас, например, откровенно заявить руководству о сексуальном домогательстве, процветающем в нашем отделе, – несмотря на то, что, поступив так, мы рискуем собственным местом. Честность заставляет нас выходить из зрительного зала после просмотра фильма, когда наши друзья решают украдкой остаться, чтобы увидеть второй фильм уже без билета.

Честность – это готовность говорить правду самому себе. Каждый день мы получаем массу информации – по телевизору, из журналов и газет, с множества интернет-сайтов. Мы должны фильтровать эту информацию и спрашивать себя: «А правда ли это?» Решая жить по правде, мы начинаем любить себя и окружающих. Помните, что даже если порой мрак нашего мира затмевает истину, погасить ее свет навеки никому не под силу.

Цена нечестности

Бывший президент Никсон был знаком со многими, но не был близок ни с кем. В десятках его биографий авторы раздумывали над причиной подобного поведения. Они анализировали отношения Никсона с родителями, вспоминали его детские обиды и политические предательства, случавшиеся в его карьере. Историк Стивен Амброз нашел интересное объяснение: Никсон не имел настоящих друзей, потому что он не был цельным человеком.

Амброз сравнивает Никсона с президентом Дуайтом Эйзенхауэром, который «никогда не играл чужих ролей и всегда оставался самим собой» (12). Лидерские качества Эйзенхауэра проявились еще во времена его военной карьеры. Он решительно осудил генерала Джорджа Паттона, который во время Второй мировой войны несправедливо отнесся к раненому солдату. Хотя Паттон был отличным генералом, много сделавшим для победы, Эйзенхауэр не мог не обратить внимания на подобный поступок. Он написал генералу письмо с осуждением его поведения. В заключение Эйзенхауэр отметил: «Ни один документ из тех, что мне приходилось писать за время моей военной карьеры, не был для меня столь мучителен, как это письмо. И не только потому, что мы давно и тесно дружим с вами, но еще и потому, что я искренне восхищаюсь вашим талантом военачальника. Но хочу сказать вам, что подобные поступки… попросту нетерпимы» (13). Слова Эйзенхауэра всегда соответствовали его поступкам. Благодаря этому у него всегда было множество друзей – и в бытность его генералом, и во время его президентства. И генерал Паттон всегда оставался его другом.

А вот Никсон в разных ситуациях представал разным человеком. Спичрайтер президента однажды сказал, что Никсон мог, «просто открыв дверь, стать другим человеком» (14). Отсутствие цельности в повседневном общении постепенно привело к скандалу Уотергейта. После отставки Никсон сказал помощнику, что, поднявшись на вершину, «невозможно прекратить игру, которую вел всегда… И ты остаешься таким же, как был, и продолжаешь идти по грани» (15).

Никсон всегда был настороже и никому не доверял – скорее всего, потому, что сам не заслуживал доверия. Он восхищался такими людьми, как Шарль де Голль, который «играл роль, которую сам себе выбрал» (16). Однажды Никсон сказал помощнику: «С той самой минуты, как ты познакомился с человеком, он начинает пользоваться тобой» (17).

Когда Никсона спросили, почему у него нет близких друзей, он заговорил об одиночестве лидера. «При моей работе я не могу позволить себе роскошь близких дружеских отношений. Доверять нельзя абсолютно никому. Нельзя говорить о личных планах или о личных чувствах» (18). Но словам Никсона противоречат примеры многих других лидеров, например Эйзенхауэра, у которого было очень много близких друзей.

Никсон вел себя так, словно играл роли, которых от него ожидали. Он никогда не был абсолютно честен. Никто не знал его истинного «я». И в результате в сложный момент его поддержали очень немногие. Нечестность в словах и поступках стоила ему не только дружбы, но и президентства.